Array Антология - До горизонта и обратно

Он безмятежно засыпал после соитий со своей новой избранницей (или же они вовсе не засыпали, все разговаривали – ночи напролет, не в силах остановиться, как будто эта ночь последняя, – о себе, о каждом, о двоих), но все время он слышал далекий отголосок большой трагедии, будто бы унылый далекий колокольный перезвон. Он, таким образом, все время помнил про Катьку. Как она там, в самом деле?.. А днем, на работе, стоило вспомнить о ней, как он не мог больше ни на чем сосредоточиться, травился вонючим табаком, думал, мучился.

Тяжело было в те дни, когда они созванивались или встречались, чтобы передать друг другу вещи. Он постепенно передавал ей вещи, которые остались в квартире. Особенно невыносимо было в те дни, когда она вдруг не выдерживала и звонила сама. И спрашивала… Это было всего два раза.

Однажды она позвонила, когда Андрей с Жанкой были на свадьбе у друзей. В это время происходил выкуп невесты. Подтянутого и загорелого пятидесятилетнего жениха мучили непонятные тетки, забаррикадировавшие вход в невестину квартиру. Они создавали страшный гвалт и не пропускали жениховскую свиту ни на шаг. «Счастливец» вынужден был выкупать невесту после пяти лет, прожитых с ней под одним кровом. Он разгадывал шарады, лопал шары и мялся перед этими тетками, и собирал у друзей звонкую мелочь и хрустящие купюры. Шары оглушительно взрывались на лестничной клетке. Царила атмосфера всеобщей неловкости. Всюду было липко и пахло шампанским.

И как раз позвонила Катька. Андрей поднялся на один пролет и снял трубку.

– Что у тебя там грохочет? – хихикнула она.

После обмена малозначительными фразами Катька внезапно спросила:

– Андрей, это – все?

– Что – все? – переспросил он.

Катька помолчала и сказала:

– У нас с тобой… Я вот думаю, неужели это конец?

Он молчал.

Она продолжала:

– Неужели больше ничего-ничего у нас не будет, не случится?

Он вздохнул, но по-прежнему молчал.

– Как же дальше быть? – неожиданно звонко спросила его жена.

Внизу со страшным громом кто-то порешил еще один шар. Видно, жених искал в связке шариков спрятанный в одном из них ключ к сердцу невесты.

– Может, все дело в том, что мы не можем жить под одной крышей? – предположила Катя. Она сказала это тихо, неуверенно. – Может, нам противопоказано жить вместе? – заговорила она уже более уверенным голосом. – Говорят, некоторые пары могут быть вместе только на удалении друг от друга. Тогда и встречи у них ярче…

Она закончила говорить. Он молчал. Он молчал довольно долго. Тогда она повесила трубку.

Потом свадебные торжества продолжились, они гуляли на площадке возле МГУ, и он, тяжело одурманенный шампанским, стоял поодаль и, закинув голову вверх, смотрел на острые зубцы сталинской высотки. Могучей, торжественной была громадина Университета. Она отчетливо и грозно печаталась на небе. По бледно-голубому небу плыли легкие клочки облаков.

Он думал о Катьке и ее словах и пытался осознать их смысл, и внезапно ему это удалось. И в тот момент, когда он осознал, ему стало по-настоящему страшно. Он почувствовал, что значит «это – все» и что значит «больше ничего не случится». И в этот миг к нему пришло ощущение, что пропала несущая опора. Все-таки Катька до сих пор была в его жизни, она по-настоящему не уходила из нее, но вот сегодня Катька проявила настойчивость. Она повела себя чрезвычайно прямолинейно. Она приоткрыла завесу, которую приоткрывать не следовало. Ему удалось увидеть только краешек того, что было за этой завесой, но и этого оказалось достаточно. Его сердце тоскливо сжалось, ему почудился свист космического вещества вокруг себя – жуткий свист, холодящий внутренности. Он почувствовал себя страшно одиноким и брошенным на пороге большой неизвестности, и не было такой силы, которая смогла бы вернуть ему состояние гармонии.

Окончила Екатеринбургский институт юстиции Уральской государственной юридической академии. Есть публикации в сети.

Из интервью с автором:

Выросла в семье филологов в маленьком городе Александровске на севере Пермского края, где литература и музыка были, пожалуй, единственным достойным досугом. В поэзии, глядя на маму, впервые пробовала себя в четвертом классе.

Вразрез с типичным для семьи филологов образом тургеневской девушки увлекаюсь карате, рукопашным боем, мотоспортом. Периодами, правда, музицирую, но, увы, не на фортепьяно XIX века, а на электрогитаре и ударной установке. Так уж сложилось.