Array Антология - До горизонта и обратно

И такое счастье не попросит жертвы,
Потому что солнце сквозь меня лучами
И в глазах в цвет неба втайне от всех смертных
То же солнце светит надо мной ночами.

А когда в потемках до утра исчезнут
Сон слепой лелеять глупые соседи,
Небо, разверзаясь, нам откроет бездну
И блеснут из бездны звездные медведи.

И наутро снова, в ревности сгорая,
Май, теряя силы, заиграет жарче,
Потому как солнце лишь одно у мая,
Потому как вместе мы намного ярче.

Мы возьмем у мая горсть благоуханья,
Мы возьмем у неба белой сладкой ваты,
Чтоб губами в губы, затаив дыханье,
Шепотом рассветы, шепотом закаты.

Дай прозреть нам, Боже, от земной дремоты,
Чтобы год из года на руках, как дома,
Чтобы год из года наши самолеты
Видели в тумане свет аэродрома,

Чтобы наше небо слезы не роняло,
Чтобы оказалась взлетною дорога,
Потому как счастья не бывает мало,
Потому как счастья не бывает много!

Как великое жутко просто!
Ветром в душу простое счастье:
Просто внутрь, как вода и воздух,
Триединою ипостасью, —

От покоя к любви да с верой —
Твердым шагом к простым началам,
От покоя… к любви без меры,
К той, что верила и прощала!

Над дорогой и бездорожьем —
Солнце пепельное в зените,
Как любовь над тропою божьей,
Что не может быть в дефиците.

Та любовь, что была повсюду,
Как твой голос теперь сквозь время,
Тот покой, в коем птицей буду,
Всепрощая, лететь над всеми.

И как знать, не единым хлебом
От рожденья бы сыты были,
Если б, как Иисус по небу,
Еще век босиком ходили.

Видно, как-то, в простое утро,
Всех нас мир одарил подобным:
Тихим счастьем – простых, а «мудрых» —
Продаваемым и съедобным.

Годы сложат простым примером
Тонкий прах суеты и судеб:
Там покой, где хватает веры —
А любовь суеты не любит.

Строим, ищем и ждем, а где-то
По незнанью всю жизнь любили —
Просто счастье, на смех поэтам,
Не рождается в сложных стилях.

Вновь гудит вокзал. Два часа транзитом,
И за нами зим в семь тугих слоев.
Обнимаю я жадно твой теплый свитер,
Потому что ты из моих краев!

Из краев чудных, где снега и ветер,
Где душа оставила свой приют,
Там, где люди – не здешние злые дети,
Где друг друга в спину ножом не бьют.

Кем мы были там и что с нами сталось —
Не вздохнем о прежнем, не промолчим:
Годы наших не гнут – поседеем малость,
Только для печали здесь нет причин.

Два часа на вдох и вся жизнь транзитом,
И в чужих широтах взойдет заря,
Только я обнимаю колючий свитер
И мне так тепло, будто дома я!

И море у ног играло,
И горы курились в небо,
На пристанях и вокзалах
Дразнили домашним хлебом…

А после – дома в низинке,
На змейках знакомых улиц
Небрежно и по старинке
Ложился туман, волнуясь.

А ночью такие песни,
А рядом такие души,
Что сердцу тепло и тесно
Молчать в глубине и слушать!

И снова дороги звали,
Вели голоса чудные,
Манили огнями дали,
Быть может, давно родные.

И были снега и даже
Зимою цветы и пальмы,
Пустые ночные пляжи,
И шепот любви сакральный.

И были дела, и звезды
Устало вели до дома,
И окна чужие-гнезда
Да струн унисон искомый.

И строчки, и дни, и лица,
Колеса неслись, рискуя, —
Как мог этот мир вместиться
К тебе на ладонь мирскую?

Что ж не было мне с капризной,
Душой необъятной слада?
Как мало мне было жизни,
Как мало мне стало надо!

Под вуалью обмана шелковой
На пределе самосожжения
В нас заряжен жестокий, шоковый
Ток высокого напряжения.

Мы Эйнштейном с тобой рассчитаны
На огромные расстояния.
В нас напалмом ревет пропитанный
Постоянный процесс сгорания.

Наши векторы балансируют,
Вопреки роковой индукции,
Руки в танце цепей вальсируют
По отрезкам твоей конструкции.

В математике полнолуния
Без акцентов и резервации
Между нами течет безумие,
Не нуждаясь в синхронизации.