Наталья Галкина - Голос из хора - Стихи, поэмы

Доктор Ф.
Я не подумаю.

Ауэрбах
Да говорят,
Что водят к вам из лагеря тех... этих...
И будто вы — ну, точно чародей, —
Умеете их так лечить, что дети
Становятся как будто старики,
А старики точь-в-точь как молодые.

Доктор Ф.
Что говорят еще?

Ауэрбах
Еще болтают,
Что женщин превращаете в мужчин,
Младенцев в поросят или телят,
И все это при помощи науки.

Доктор Ф.
Не верь.

Ауэрбах
А для чего солдаты
Так охраняют ваше заведенье?
И почему наведывался к вам...

Доктор Ф.
Молчи, Ауэрбах. Твое здоровье.

Ауэрбах
Я понимаю, доктор. Извините.

Доктор Ф.
Прощай, я ухожу.

Ауэрбах
Всегда вам рады.
А если что не так, уж вы простите.

Доктор Ф.
Все замечательно.

И прочь пошел.
Через дым, мимо столиков, высокий такой.
Видный из себя.
Молодой еще, но здорово с проседью.
Глаза серые. Нос тонкий.
На кого-то похож, на кого — не знаю.
А Ауэрбах-то этот толсторожий,
Все ему вслед глядел, головой качал,
Потом встал и за стойку отправился.
Хозяин он тут, что ли?
И пиво не допили.
Я стал допивать.
Не пропадать же добру, хоть и сон!
Ох и пиво! Вот так пиво! Знаменитое!
Цвет какой! И пена разэтакая!
Пью, пью, а сам думаю: где это я?
На кино похоже.
И говорят, догадываюсь, по-немецки.
«Айн», — говорят «швайн», — говорят, —
«Зиг», — говорят, — «криг», — говорят, —
«Кнехт», — говорят, — «шлехт», — говорят.
Похоже, что Германия еще не капитулировала.
И пока не собирается.
Встал я. Ну, думаю, все им сейчас выскажу.
Заговорил по-нашему.
Все на меня смотрят. Рыла оборотили.
Некоторые с пистолетами. Двое с автоматами.
Трое с гранатами. Один с бомбой.
Говорю им по-всякому, что о них думаю,
А о себе думаю — кранты!
Повскакали они со своих мест,
А я с койки упал —
и проснулся.

С утра в кабинете трезвон.
То брякнет белый телефон:
Телефонирует Он.
И не сам, а зам. Ну, ответил.
То тренькнет серый телефон.
Повысил тон. Повесил.
То затиликает зелененький.
Так и понял сразу: Она.
Голосок, как колокольчик. Сопраночко. Колоратурненькое.
«Открой, — говорит, — «дипломат», там тебе сюрприз».
Сюрприз нашел.
Потом опять по белому. Потом белый и зелененький.
Потом серый и белый. Потом белый и серый.
Секретарь вошла. Бумаг нанесла. Опять помаду сменила.
Подписал. Отказал. Наложил. Разобрал. Разрешил. Отложил.
Статью сдал. Рецензию взял. Писем прочел штук восемь.
Скорее бы отпуск, то есть скорее бы осень.
Пришли: Иван Иванович, Петр Петрович, Эдуард Елизарьевич.
Забегали: Ваня с Петей и Эдик.
Прорывались: из ЖЭКа, из ВТЭКа и из ВАКа.
Устал, как собака.
Сел, хотел поехать, а он заглох.
Все же поехал.
Шоссе забито. Переезд закрыт.
Заезжал — в ворота врезался.
Опять правый подфарник менять.
О, Господи.
Холодильник не разморожен.
Бра не загорается. В баре пусто.
По телевизору пляшут и поют.
Выключил.
Газету вчерашнюю принесли.
Включил.
Поют и пляшут.
Сыро до невозможности. Топить неохота. Врубил камин.
Огонек красненький теплится.
Искусственный кабан жарится.
Бутафорский уголек мигает.
Опять она звонит.
«Приехать, — говорит, — сегодня никак не могу».
Лег почитать. С тем и уснул. Как провалился.
А там — не легче.
Амфитеатром мебель расставлена.
В центре зеленый ковер.
На ковре стул.
Авангардистский фиолетовый стул.
Куда это я уснул?
И что-то происходит весьма официальное.
То ли симпозиум. То ли коллоквиум.
То ли конгресс.
А, возможно, суд идет.
Неприятное такое сновидение.
На стуле подследственный. На трибуне председатель.
Ахинея, короче говоря.

Председатель
И от имени давших нам возможность
Путешествовать во времени
Мольтериса, Розенбейссера, Блексли,
Гестерезиса, Седлового и Леферье [1] Герои фантастических произведений, изобретатели машины времени.
Я спрашиваю вас:
«Какое имели вы право
Вести себя как человек того времени,
В которое были посланы?
Отвечайте собранию, доктор Ф.!»

Доктор Ф.
Это произошло помимо меня.
Я не смог бы там работать.
Не был бы допущен к исследованиям.
У меня не было другого выхода.