Яна Солякова - Чувство летучести

Ныряю в сирень безумную. Смыкаются гребни волн.
Почти что не верю в наивные рассказы про пять лепестков.
Не ливнем, а водной лавиною скатился небесный склон.
Не ливнями, а лавиною обрушивается любовь.

И будущие события окрашиваются в сирень!
Сиреневые созвездия — живой бесконечный свет…
Шиповник, как откровение, цветущий который день,
Восторженное удивление, которому края нет.

И точка невозвращения, неназванная в календаре,
Весной полыхает-светится, не требуя новых слов.
В душе остаётся и осенью, и в самом глухом ноябре…
Сиреневые созвездия — основа моих основ.

Моя лисья нора
Вся полна серебра —
Так сияет Луна молодая.
Это милый мой Лис
Смотрит ласково вниз.
Спит поляна от снега седая.

Ах, как весело ждать,
Предвкушая опять
Лёгкий шорох за краем оврага.
А на сердце — любовь
И цепочка следов.
Поле ровное, словно бумага.

Побежим вместе с ним,
И, Луною храним,
Вечен будет мой Лис благородный.
Ослепительный снег,
И сверкающий бег —
Словно ветер, мы будем свободны!

Приходи ко мне, Лис!
С небосклона спустись!
Я не знаю: ты был, или снился?..
Как был ласков вчера…
Но сказал, что пора…
И Луною твой голос лучился.

Кажется, будто я что-то забыла…
Что-то я сделать должна, но не помню…
Дождь успокаивающе, уныло
В стёкла скребётся, и на подоконник

Сырость сквозь щели уже просочилась…
На пол стекают осенние тени…
Может быть, что-то с квартирой случилось?
Или ищу себе повод для лени?

Словно бы сторожевая собака
Вдруг разучилась и прыгать, и лаять.
Нет, мне не грустно, не хочется плакать,
«Злая собака»? Не знаю… Не злая.

Пусть все хоть толпами перед глазами
Ходят, ругают, ступают на лапы…
Что за беда у людей с голосами?..
И захотела б понять — не смогла бы…

Кто я?.. И что за ответ я забыла?
Кто я, когда мне октябрь — собеседник?
Осень слова и дороги размыла,
И беспорядок в квартире осенний.

Но телефон возвращает мгновенно
Смысл и тепло разбежавшимся звукам.
«Здравствуй!» — «Привет!» — и жемчужный оттенок
Дождь обретает. И радость без стука

В сердце заходит, и жёлтые листья
Светятся в окна и дождь безнадёжный
Правда светлеет, и в пасмурной выси
Свет увеличивается осторожно.

Гром прокатился над лесом, над лугом,
Катится грохот над мокрыми крышами,
Словно Дракон что-то шепчет подруге.
Птицы умолкли, исчезли неслышимы.

Гром через стены, до самого сердца,
Гром до костей добирается вкрадчиво.
Небо пылает и некуда деться,
И безопасность под крышей обманчива.

Взмахи огромных, с прожилками, крыльев,
Грохот. Деревьев качаются кроны.
Громче, неистовей в огненной пыли
Переговариваются Драконы.

И в позвоночнике, древних рептилий
Память проснётся, и разум мятущийся
Сам не поверит, что мы говорили
На языке естества и могущества.

Плечи откликнутся памятью крыльев,
Дрожь отзовётся гулом огромным,
Стану Драконом, как пращуры были,
Стану Драконом — и выйду из дома!

Вдох мой наполнится гулом и ветром,
Свет полоснёт от избыточной силы.
Стены? Дороги? Не знаю об этом.
Лишь бы пространства для крыльев хватило…

Драконы вечны, как вечны звёзды,
Как вечны небо, земля и воздух,
Как вечно солнце над краем крыши,
И как под полом бессмертны мыши.

Они реальны — восторг и ужас,
Как будто пламя, горящее в окнах
И призрачны, как отражения в лужах,
Как тени птиц на дорогах мокрых.

Никто не верит, пока дыханье
Души ожогами не коснётся,
Пока и сам ты не выдохнешь пламя,
И превращение не начнётся.

Я купила серебряного, в пятнах света, коня.
И копыта, как раковины… Перестук, перезвон…
Он косился испуганно, сторонился меня,
Я боялась — исчезнет он, словно утренний сон…

Ни седла, ни попоны нет… Недоуздок из трав…
Взгляд его фиолетовый отражает звезду…
Я шагаю испуганно, словно что-то украв,
Как цыганка, Серебряного веду в поводу…