Евгений Афанасьев - Угол зрения

Немало пришлось пережить председателю и во время кампании огосударствления хозяйств района. Задумало тогдашнее партийное руководство упразднить в районе колхозы. А «Революция» с её двадцатипудовыми урожаями, как бельмо в глазу. Такие хозяйства запросто не ликвидируешь. «Развалишь колхоз — героя дадим, будешь препятствовать — выгоним», — такое предложение сделал председателю, по его же воспоминаниям, один из тогдашних руководителей райкома. И быть бы колхозу бригадой совхоза «Красное», послушайся Кононов таких партийных указаний.

Не послушался. И едва не попрощались колхозники со своим «головой». Спасло то, что опять-таки нашлись умные люди в Пскове. Поддержали, не дали съесть человека. Надо сказать, что только двое в районе нашлось таких сельских руководителей, которые не побоялись противопоставлять себя руководящим указаниям верхов — это Алексей Михайлович Кононов и Владимир Михайлович Николаев, бывший директор совхоза «Пламя». Благодаря им стоят «неперспективные» деревеньки целыми и невредимыми по сей день.

Огромна заслуга Кононова и в том, что сумел сохранить и приумножить колхозный коллектив. А всё потому, что в «Революции» заботились об условиях жизни людей. Строилось жильё, дороги, повышался заработок тружеников. Но основное всё-таки было жильё. Его, по рассказам председателя, перестраивали несколько раз. Поначалу надо было вывести людей из послевоенных землянок. Потом стали возводить уже более или менее приличные деревянные дома. А сейчас вот продолжается строительство начатых при Кононове просторных кирпичных коттеджей, с гаражами, надворными постройками. А сколько пришлось потратить нервов, когда «выбивал» в вышестоящих инстанциях включения в планы строительство детского сада, школы…

И всё-таки главнее не было заботы председательской, чем о землице-матушке. Ради повышения её плодородия работали все эти годы люди, техника, даже фермы, превращённые в фабрики удобрений. По три десятка тонн на гектар получала пашня ежегодно прекрасных компостов. Стала радовать в благоприятные годы урожаями хлебов по тридцать и более центнеров на круг. Результат весьма редкий не только в районе, но и в области.

Наверное, делал Алексей Михайлович и ошибки, конечно, делал — никто от них не застрахован. Поэтому на последнем отчётно-выборном собрании ему не удалось набрать большинства голосов. Предпочтение отдали его заместителю, Николаю Алексеевичу Романову. Оно может, и правильно — молодым надо давать дорогу. Но вот забыли колхозники хотя бы с почётом проводить на заслуженный отдых своего в течение многих десятилетий бессменного руководителя. И этим крепко обидели.

Ходят сейчас по Заполью разговоры: из ума, мол, старик выжил. Зачем ему две коровы, земля? Отдыхал бы себе, ведь пенсию-то получает приличную… И не доходит до людей простая истина: такие как Кононов, об отдыхе не помышляют. Оторвёшь от земли — дня не проживёт. Поэтому и взял земельный надел, скотину завёл. А ведь ещё и сын подрастает, надо и о его судьбе позаботиться. Обо всём этом думалось, пока ожидали хозяина.

Живет он по-прежнему в старом доме, хотя рядом построен новый, обложенный кирпичом. Может удерживает память? Ведь сколько лет прожито здесь, сколько пережито. Последние перед смертью десять лет жена тяжело болела, лежала прикованная к постели. Ухаживал за ней, как за малым ребёнком, содержал дом в чистоте и порядке. А ведь на плечах всё то время оставался и колхоз.

…Алексей Михайлович угощает нас крепким вкусным чаем. Завязалась беседа. Интересуемся, как он собирается использовать свою землю, как понимает проводимые ныне реформы.

— Земли у меня восемь с половиной гектаров, — рассказывает Кононов, — из них два с половиной чистых паров. На остальной посадил картофель. Буду сеять, конечно, зерновые, заведу клевера. А реформу как понимаю. Вот сейчас выйдет пакет документов. Был бы у меня миллион. Я бы вложил, допустим, в какое-то выгодное предприятие. И пусть этот миллион на меня работает, приносит мне ещё один миллион. Я бы и его вложил. А потом бы и всё предприятие прибрал бы к рукам, повернул бы всё, как мне надо. Только, согласитесь, у честного человека сейчас разве найдутся миллионы? Вот и может получиться, что приберут-то к рукам всё, что могут, проходимцы.

— А как Вы представляете себе будущее нашего фермерства?

— Ну, за фермерство я выступал ещё до нынешних реформ. Только, видимо, побаивались колхозники, отмалчивались. Да и к коллективной работе привыкли. В чём была промашка проводимой в тридцатые годы коллективизации? Надо было: кто хочет — вступай в колхоз. Ведь не каждый человек может самостоятельно работать. Ну а кто не хочет — живи единолично. А делали-то — силой в колхоз загоняли. В наше время тоже пытаются не мытьем, так катаньем, только теперь, наоборот, разогнать коллективные хозяйства. А зачем? Сейчас ведь не война, надо это всё аккуратно делать. И тем, кто сегодня идёт в самостоятельные хозяева, жадничать, земли много хапать не следует. Гектаров тридцать на первых порах за глаза хватит. С тридцати гектаров можно что взять? Тонн шестьдесят молока, до двадцати тонн мяса, ну и тонн 100 картофеля. Слишком смело считаю? А это смотря как хозяйствовать. Вот, например, с кормами. Если посеять клевера да хорошо за ними ухаживать, десять тонн хорошего клеверного сена с гектара взять не проблема. В колхозе мы даже тимофеевки получали по шесть тонн, да ещё процентов тридцать на поле оставалось: там высоко скосили, там не подобрали, там вовсе оставили, а единоличник всё подберет. Да и клевер в два раза по питательности ценнее тимофеевки. Нет, тридцать гектаров земли единоличнику — куда хочешь. Ну, а появятся деньги, можно хозяйство и укрупнить, держать, сколько требуется, наёмных рабочих.