Владимир Лизичев - Первые стихи

Прозрачность льда манит, волнуя,
Когда с гор талая вода
Журчит, весной его штурмуя,
И обмывает кромки льда.

Смотрю на море, мчатся волны,
Цвет — фиолетовый, седой.
Ведёт с ним вечно синий войны
И цвета — стали, штормовой.

Люблю вас все, раскраски жизни,
Отдельно каждым дорожу.
Дождей серебряные брызги
В палитре красок нахожу.

В каких я только далях не был,
Каких красот не привечал,
Такого, как в России, неба
Нигде я больше не встречал.

Нет ни конца ему, ни края.
Синь отражается в Неве,
И всякий раз её встречая,
Купался в этой синеве.

Мир так красив, цветами полон,
А ты, художник у холста,
Нетерпелив и очарован.
Приступим.
С чистого листа!

Осени меня крестным знаменьем
Пред иконами в красном углу.
Попроси о душе — во спасенье,
Провести сквозь напасти и мглу.

Помолись за меня на дорогу,
Трудный путь мне пройти предстоит,
Отчего же на сердце тревога,
Отчего же оно так болит?

Не гляди мне вдогон на прощанье,
Слёз горячих ночами не лей,
Сохрани их на радость свиданья,
Когда встретишь меня у дверей.

А сейчас обнимай меня крепче,
Так люби, чтобы в той стороне
Не забыть те слова, что ты шепчешь
На прощанье, так ласково мне.

Скинь платок, что накинут на плечи,
Выпей вместе со мною вина.
Догорают огарками свечи,
В окнах ранняя зорька видна.
Улыбнись, и не плач дорогая,
С лёгким сердцем меня отпусти.
Пусть молитва твоя помогая,
Мне позволит семь бед обойти.

Но коль всё же небес отраженье,
Навсегда вдруг застынет в очах,
Помолись о душе — во спасенье,
В божьем храме при тусклых свечах.

Ну, целуй же меня ради Бога!
Уже утро и время идти.
Будет легче, я знаю дорога
Мне с молитвой твоей по пути.

Легко обидеть человека,
Когда ты даже трижды прав.
Пусть он урод, дебил, калека,
Легко обидеть человека
Насмешкой, матом, наорав.

Когда ты — власть, богат, известен,
Он низок ростом, ты высок,
Пускай ты прав на сто, на — двести,
Не прибавляет людям чести
В лицо безжалостный плевок.

Добрее будь и снисхожденье,
К тем, кто споткнулся, прояви
И если есть хоть тень сомненья,
Имей железное терпенье
Проверь сто раз, но не ори.

Но раз случилось, сдали нервы,
Ты человеку нахамил,
Не будь сварливой бабой—стервой,
Не стыдно извинится первым,
Просить, чтоб он тебя простил.

Все ошибаются, я тоже
Признаться изредка ругал,
Но тройку раз срывался всё же,
хотя и знал себе дороже
На подчинённых наорал.

Теперь, спустя большое время
Конечно, стыдно за себя.
Особенно же перед теми,
Кто пахарь был, не ведал лени,
Кто ждал другого от меня.

Каким бы ни было величье,
Но тот лишь истинно велик,
Кто соблюдал всегда приличья
При всех, не делая различья,
Прощать и каяться привык.

Из темноты выходят духи леса,
Густой туман клубится над рекой,
Могучий дуб, коряво ветви свеся,
Обрёл в ночи прохладу и покой.

Его наросты, впадины и галлы
Полны следов давно минувших лет,
Когда шумели буйные дубравы
И сквозь листву не пробивался свет.

Журчит вода по камням перекатов,
В теченье плавном медленной волны.
Торчит луна серебряной заплатой,
Что на холсте небесный вышины.

На чёрном шёлке ночи звёзд сиянье,
Манит в просторы вечной тишины
И верится в былины и сказанья,
Предания глубокой старины.

В такие ночи спят купцы и тати
Не слышен лай собачий в деревнях
На землю духи сходят на закате
Что прячутся в чащобах на ветвях.

Ступают тихо, тени их в движенье
Переползают светлые места.
В густой траве какое-то скольженье
Вновь пропадает, всюду чернота.

У дуба в полночь вместе соберутся,
Где синь-трава среди корней цветёт,
Волшебных рос с ночной листвы напьются
И каждый с корня силы наберёт.

С рассветом снова тени разбредутся,
Кто по траве, по папоротникам, мхам.
Кто снова в чащи, по ветвям забьются,
А кто по птицам, по лесным зверькам.