Ханс Бёрли - Из современной норвежской поэзии

В последнем сборнике Арвида Тургейра Ли появилось больше ритмизованных стихов. О том, что ритм придает стихотворению особую силу, он говорил в одном интервью еще в 1974 году. Но о чем бы и как бы ни писал Ли, его стихи прежде всего отличает сила и точность поэтического образа, юмор и оригинальный поворот мысли. В том же интервью он сказал, что только поэзия «призвана в той действительности, которую описывает, дать почувствовать биение человеческого пульса».

Это «биение человеческого пульса» слышится в стихах всех представленных в сборнике поэтов, им всем в равной мере свойственно сознание нравственного долга, которое, как сказала в стихотворении «Иммануил Кант» Гюнвор Хофму, диктует им «априори первозаветное»:

Делай, как должно,

то, что ты должен сделать,

как бы помысел твой ни смущали

пустые соблазны,

(Перевод Е. Чевкиной)

К ним ко всем в равной мере могут относиться слова Андре Бьерке: «Поэзия - это попытка истолковать, собрать в некое единство распыленные в мире силы. Стихи не деликатес, украшающий культурную жизнь, они должны участвовать в нашем познании мира. Лирика должна использоваться в процессе обучения, воспитания, в науке и в деятельности наших социальных институтов, даже в политике. Поэзия, ставшая частью нашего поведения, приведет к ренессансу всей нашей культуры».

Л. Горлина

Перевод В.Тихомирова

Ольховую свирельку

я вырезал весной,

была зеленой дудка

с подкладкой золотой.

Я и сегодня помню

тот день и тот апрель,

когда я сел на камень

и заиграл в свирель.

О жизни, и о смерти,

и о любви - о том,

о чем подросток любит

мечтать и петь тишком.

Был светлый звук надежды

и боль - ему в ответ:

как все, я был несчастлив

в свои пятнадцать лет.

Так плакала свирелька

тогда, весной, в лесу.

В себе я эту песенку

до гроба пронесу.

Умолкла та свирелька,

слова ко мне пришли,

но как словами высказать

печаль и боль земли.

Укутаны снежным пледом

вершины гор и лес.

И сколько сокровищ в этом

шкафу ночных небес!

Березы поникли в стужу,

но там, в земле, зерно -

и прорастет наружу,

и колос даст оно.

О боже, открой глаза мне

и дай мне увидеть твой

не отблеск на мертвом камне,

но чуда свет живой.

Дай песням моим и чувствам

не гаснуть до смерти впредь:

душа со святым искусством

вместе должны сгореть.

Перевод Е.Аксельрод

И вот стою,

устал, разбит.

Страна надежд

за мной лежит.

Мой путь не прям,

друзья ушли,

мой взгляд

бледнее конопли.

К другим ходил

я за огнем.

Угаснет он

в часу ночном.

Зачем взывать

к судьбе чужой -

меч занесен

над головой.

Пусть сердца свет -

дремотный блик,

лишь им богат

ты в смертный миг.

Светлой весенней ночью,

когда березы

исходят соком,

она распускает косы

и подле горы

поет и танцует.

Вот она замерла -

белыми руками обнимает

железно-серую гору

и прижимается к ней

долгим холодным поцелуем.

Для тебя пустяк,

мне - счастливый знак:

рукопожатье,

улыбка одна...

Слеза,

зачем тебе падать,

знаю - ты солона.

Пусть травинок надломленных смолкнут обиды,

слушай тех, кого ветер гнет, -

и не птиц, чьи крылья подбиты,

а тех, чей свободен полет.

Но поверженного не осудят живые.

Сломлен был он уже в тот миг,

когда бросило горе впервые

на день жизни сумрачный блик.

Смирись лучше с тем,

что тебя не хватило,

что был ты под ветром

перышком слабым,

а не стальной стрелою.

Не смог влезть на гору,

переплыть озеро,

убить дракона

и не пришел в единственный раз,

когда она позвала.

Даже в буран,

в росе по колено,

исхлестан дождем,

прийти был обязан.

Вот Велунд -

сухожилья подрезали,

но он сделал крылья;

ты ж мастерил

лишь игрушки детям.

В мечтах достигаешь

всего сполна:

на гору взберешься,