Бертольд Брехт - Стихотворения. Рассказы. Пьесы

Родной мой город, каким я его найду?
Вслед за стаями бомбардировщиков
Я возвращаюсь домой.
Где же он? Там, где вздымаются
Исполинские горные хребты дыма.
Там, в этом море огня,
Город мой.

Родной мой город, как он встретит меня?
Впереди меня летят бомбардировщики. Эскадрильи смерти
Вам возвещают мой приход. Языки огня
Предшествуют возвращению сына.

Все снова и снова в гуще резни
Стоит человек: он раздирает рубаху
На полосы — перевязать человека.

От побережья, от своих домов
Тянутся желтые люди в мертвые лагеря. {99} 99 Все снова и снова… (стр. 254). — Тянутся желтые люди в мертвые лагеря. — Вскоре после начала войны между США и Японией многочисленные японцы, жившие на западном побережье США — в большинстве своем рыбаки, фермеры и садоводы, — были выселены из родных мест и интернированы в лагерях в глубине страны.
А из толпы, теснящейся у дороги,
Раздается возглас: — Бодритесь!
Это не навсегда!

Разрушителям их изб,
Взятым в плен Зимнею битвой,
Советские крестьянки протягивают каравай;
— Ешь, бедолага!

Палачи, свирепея, бушуют.
А жертвы о них говорят;
— Жалко несчастных.

Чужака угощают.
Новичку помогают советом.
Поверженному помогают подняться.

Все снова и снова —
Даже в такое время, как наше.

В Лос-Анджелесе перед судьей, экзаменовавшим людей,
Которые хотели получить гражданство Соединенных Штатов,
Предстал содержащий ресторан итальянец. После серьезной подготовки,
К сожалению, затрудненной для него незнанием государственного языка,
Он ответил на экзаменационный вопрос:
«Что гласит восьмая поправка к Конституции?» — неуверенно:
«Тысяча четыреста девяносто два». Как и предписывает
Закон о том, что желающие стать гражданами должны знать
Государственный язык, ему было отказано. Через три месяца,
Проведенных в дальнейших занятиях,
Правда, все еще затрудненных незнанием государственного языка,
Он пришел снова, и на этот раз ему был предложен вопрос:
«Какой генерал победил в гражданской войне?»
Он ответил:
«Тысяча четыреста девяносто два» (это было сказано громко и приветливо).
Отосланный вновь и придя в третий раз, он ответил
На третий вопрос: «На сколько лет избирается президент?» —
Снова: «Тысяча четыреста девяносто два». И вот
Судья, которому этот человек понравился, понял,
Что он никогда не сможет изучить государственный язык, справился,
Как ему живется, и узнал, что он тяжело работает, вследствие чего
При четвертом заходе судья предложил ему вопрос:
«Когда
Была открыта Америка?» — и на основании его совершенно правильного ответа:
«Тысяча четыреста девяносто два», — предоставил ему гражданство.

Полить сад, чтобы освежить зелень!
Напоить жаждущие деревья! О, не жалей влаги
И не забудь о кустах, не забудь
Также о тех, которые не приносят плодов, об измученных,
Жадных. И не забудь
О сорняках, пробившихся между цветами, они
Тоже хотят пить. Поливай не только
Свежую траву и траву, обожженную солнцем:
Освежи и сухую голую землю.

В ниборгской шлюпке рассветы…
Финский рейд зарею омыт…
Луковый суп и газеты…
Нью-Йорк, Фифти-Севен-стрит…

Парижские заседанья…
Свендборг и Валенбек…
Дождь на палубе «Анни
Ионзон». И в Лондоне снег…

Над палаткой деревьев купы…
Малербак на заре ненастной…
О, знамя рабочей труппы
В предместье столицы датской!

Благодаря моим литературным трудам
Я обрел несколько сторожей-добровольцев.
Они за мною следят в этом городе купли-продажи.

Дорогие дома и дома в экзотическом стиле —
Не для меня. Некоторых людей
Я могу видеть, только представив
Доказательство, что у меня к ним дело.
Пригласить их к своему столу
Мне запрещено. Когда я осмелился
Заговорить о покупке изящного стола,
Мне в ответ рассмеялись в лицо. Если б мне взбрело
Купить пару брюк — я бы, наверно, услышал:
Тебе, что ли, мало одной?