Йост Вондел - Трагедии

Свитый, свитый троекратно,
Нам иной опоры нет:
Все пременно, все превратно,
340 Вечен — Господа завет;
В нем — незыблемая сала;
Так исполним же приказ —
Все, что слово Гавриила
Ныне донесло до нас
Из верховного чертога, —
Да почтим в Адаме — Бога,
Так велит Господень глас.

Вы, Духи быстрые, не движьте колесницу:
Сколь должно вознесли Господню вы Денницу;
350 Всхожденье кончено; час настает, когда
Двойная ввысь грядет от нижних сфер звезда
И умаление пророчит Люциферу,
Свой блеск непрошеный ярит, презревши меру.
Корона, Люцифер, твоя бедна, мала;
Свет утренней зари от твоего чела
Отныне отвращен, Архангелами чтимый;
Возжег теперь Господь блеск новой диадимы,
А нашу — затемнил; так всходит солнце дня,
Созвездий блеск ночных безжалостно гоня.
360 Ночь к Ангелам пришла, и Духом Неба прочим,
Лишь человека Бог почтил приветом отчим,
В Эдеме человек — и сын Ему, и друг.
Мы, обращенные в рабов, в покорных слуг,
Возликовать должны во жребии убогом:
Нам — под людьми ходить, и только им — под Богом,
Им, что блаженствуют в сознанье данных прав,
Главенство Ангелов безжалостно поправ.
Нам — на посылках быть! Что ж, Небо таровато:
Все отнято у нас, все человеком взято
370 До первородства вплоть; наш блеск пришел к концу;
Сей сын шестого дня, подобный столь Отцу,
Возводится на трон. Пред словом боговещим
Мы, первородные, да сникнем, да встрепещем.
Что пользы возражать? О сем провозвестил
У Неба врат златых Архангел Гавриил.

Вельможный Люцифер, наместник высшей власти,
Все нами слышано, — хотя звучит отчасти
Фальшивость некая в молебнах торжества.
Увы, Архангела не таковы слова,
380 Чтоб каждый толковать их мог по произволу.
Впустую твой клеврет летал к земному долу,
К простертым под Луной равнинам и садам.
И узнавал, к чему определен Адам:
Не скупо дал Господь Адаму благостыни,
Драбантов тысячи к нему приставил ныне,
Творцу, как видно, он всех наипаче мил,
Коль Божьих первенцев в очах отца затмил.
Он ко вратам грядет небесной цитадели,
Презренный выползок из грязи и скудели,
390 Владыка новый наш. Узрим в недальний час,
Как всходит он на трон, поправ, ничтожных, нас,
А мы, смиренностью охвачены великой,
Лишь сможем лепетать хвалу перед владыкой.
Неведома досель, явилась к нам напасть.
С одним лишь Господом делить он станет власть,
Его взнесение опасностью чревато:
Ничто не ускользнет из-под его диктата, —
Он, вечность раздробив на ряд годов и дней,
Им повелит бежать. Что может быть яслей,
400 Чем то, что в Небе мы главенством днесь не первы?
Нам человек — тиун, мы человеку — сервы
Послушные. Твои скиптр, наместник, посрамлен:
Из низших в вышние занять небесный трон
Властодержитель мчит иной. Отбрось далече
Блеск утренней звезды и приготовься к встрече,
Пой сладкую хвалу грядущему с Земли.
Порядки новые на Небеса пришли:
Смирились Звезды все, склоняются глубоко
И новому ярму покорны прежде срока.

410 Достанет власти мне сему пойти вразрез.

Так Люцифер гласит, тот, кто с лица Небес
Сметает ночь, — его вернейшая примета —
Великолепного явление рассвета.
Лишь Богу уступив, он в Небесах первей
Всех Ангелов, иных Господних сыновей.
Его слова принять законом — достохвально,
Его божественность по праву изначальна,
Он дымом ладана почтен, — над Духом сим
Почто червяк земной теперь превозносим?
480 Тому ничтожеству дать власть неимоверну —
Не слишком щедро ли? То навело бы скверну
На сан наместника, на первоестество!
Нет равного тебе близ Бога никого.
Мы — Божьи первенцы, поэтому бесспорно:
Пред человеком нам лежать в пыли зазорно.
Все Духи, как один, очей не опустив,
Обидчика сего пойдут насупротив!

Ты мыслишь правильно: речь о правах коль скоро,
То первородство — суть начавшегося спора,
430 Владык перемещать во званиях зане
Для Неба — пагубно. Коль Свет доверен мне,
И сам я — Света сын, то кто не счел бы странным,
Что вдруг склонился б я перед любым тираном?
Кто хочет — пусть падет. Наместник — никогда
Своих не кинет чад. Ни лютая беда
Не устрашит меня, ни всех проклятий сила;
Презрев опасности, мы вознесем ветрила.
Иль я верну права, иль, ежели паду,
Не посрамлю свою корону и звезду.
440 Иль мощный скипетр наш — не верная защита?
Иль не тьмотысячна стоит за нами свита?
Пусть сгинем — нас повьет невянуща хвала.
Достойней властелин ничтожного села,
Чем Неба властелин второй, иль даже мене.
Теперь сомненья нет во мне ни малой тени.
Глашатай Господа, однако, вижу я,
Со книгой Божьих тайн грядет в сии края;
Благорассудно бы его послушать речи.
Что ж, с колесницы я сойду для этой встречи.