Йост Вондел - Трагедии

Любезный Ландеслот! Я с некоторых пор
Прознал, сколь знаменит ваш пастырь, Миротвор [324] ...ваш пастырь, Миротвор... — Вымышленный Вонделом "добрый проповедник", чуждый жажды мирской власти. ,
И, мню, хвала ему — словес не праздных ради,
Всеуста речь о нем во малом пашем граде;
Он безыскусную любовь людей стяжал;
Он господу служил и власти прилежал,
Он в дикие сердца, и злые, и пустые,
Вселял и доброту и мудрости простые.
Вся жизнь его была — как благодатный злак.
10 Он соль души являл. Его не влек никак
Соблазн владычества. Тьмы зла пред ним бежали.
Он в сердце Сберегал библейские скрижали
И добродетелей хранил извечный свет.
Порог, попранный им, храпит священный след.
Словами кроткими давал надежду хворым
И не помог бы он в несчастий котором?
При сем наставнике утишился разврат
И крючкотвор в суде смиренней был стократ,
Кинжалы ржавели, но шел запой в трактире,
20 Лишь доброчестие гремело вольно в мире.
Он малого желал, во многое вникал
И наставлял на путь всех, кто его алкал:
Он редко приходил за стол к вельможным барам,
Веселье одобрял, был беспощаден к сварам, —
Покуда жив он был — блаженствовал народ
И мог спокойствовать почтенный Ландеслот.
Сколь бы желательно для града и деревни,
Чтоб вера я теперь, блюдя обычай древний,
Творилась не одним плетением словес
30 (Кто смел его почесть за промысел Небес?)
Но состраданием, но простотою слова —
Иначе все к чему наследие Христово?
Душою Миротвор вник в истину сию,
И оттого цвело добро в его краю;
Ему внимающим — пес он любовь едину,
Как добродетели ядро и сердцевину,
И знанью праздному — предпочитал дела:
Как млеко, истина ко страждущим текла.
Когда питатель нам подобный послан Небом,
40 То можно сократить учет пустым потребам [325] ... сократить учет пустым потребам... — В 1628- 1629 гг. в Амстердаме имели место беспорядки, из-за которых городские власти, опасаясь мятежа, ввели в городе содержание постоянного военного гарнизона.
И уберечь свой град, отнюдь не содержа
Охраны от убийств, насилий, грабежа;
Господни пастыри нуждаются едва ли,
Чтоб неразумные бесплодно бунтовали,
Здесь не хранят того, чего не могут съесть,
Но каждый из людей доволен тем, что есть,
Общину ни один вовеки здесь не предал,
Как в век апостольский, что хитростей не ведал,
Здесь Церковь — агнчий сонм, корзина голубей,
50 Во имя коей бог сошел в юдоль скорбен.
Но — пастырь Волчегнев [326] Но — пастырь Волчегнев... — Антипод "Миротвора", вымышленный Вонделом "сварливый проповедник", сеющий своими делами только вражду. теперь в зените славы,
Народ усвоил днесь вполне медвежьи нравы:
Мню, внемлет Ландеслот сим грубым словесам —
В который бы из дней не горевал он сам?
Сельчане восстают, противясь высшей власти,
Все тело общества поделено на части,
Миросогласие жестокостью сердец
Везде погублено, и сгинуло вконец
Все то, что Миротвор воздвиг с любовью детской;
60 Кричат: Мое! Твое! — и рвут кусок соседский.
Сей Кристиан [327] Сей Кристиан... — "Пастырь Волчегнев" лицемерно присваивает себе имя, намекающее, что уж он-то христианин. , чей нрав нам наконец-то зрим,
Вопит: "О что за яд распространяет Рим!"
Не правда ль, истина преподана умело?
Мизерный тела член в большое рвется дело,
Как некоторый Змей в дни прежние, в Раю.
Кто с ветром борется — уронит честь свою.
Здесь принести хвалу ван Схагену пристало [328] Здесь принести хвалу ван Схагену пристало... — Речь идет, по всей вероятности, о северонидерландском дворянине Йоане ван Схагене, энергичном стороннике Олдеибарневелта. П. К. Хофт писал в письме от 28 мая 1630 г., что, по его мнению, ван Схаген заслуживает той славы, которую доставил ему Вондел упоминанием в "Гарпуне". ,
Который, совестью не мучаясь нимало,
Чтоб кучера смирить — садясь в повозку, кнут
70 Брал в руки, говоря: "Будь осторожен, плут!"
Учить учителей — закон, как то ни тяжко.
Возницу усмири — смирится и упряжка.
И вот — повозка мчит; путь — божья колея.
Чего не сможет тот, молчит гордыня чья,
Кто скромно пред жезлом ван Схагена склонится?
Выходит, что седок искусней, чем возница!
Как гордо честь свою ты, дворянин, вознес!
Как чутко ты блюдешь качение колес!
Заставить всех плутов склонить и спрятать морды —
80 Так Рифмача корил Вильгельм [329] Так Рифмача корил Вильгельм... — "Гифмач" — Петр Датен, нидерландский религиозный деятель, оставивший после себя книгу рифмованных переложений библейских псалмов. Когда Вильгельм Оранский Молчаливый пытался ввести в Нидерландах веротерпимость, Петр Датен поднял против него восстание. , седой и гордый.
Искусство клеветы — в союзе с адской тьмой.
Вот, Фландрия была задета сей чумой [330] Вот, Фландрия была задета сей чумой... — Восстание Датена затронуло прежде всего Фландрию и привело ее к глубокому экономическому кризису. ,
И мигом рухнуло от малого коварства
Все благоденствие, вся прочность государства,
И берег сей предстал, как все иные, наг.
Нет, все же есть у нас меж рыхлых дюн — маяк.
Держи страну в узде, о Ландеслот, — и все же
На Волчегнева вздень намордник, да построже!
Покуда совладать с ним хочешь ты добром,
90 Нечистый глас его гремит, как Божий гром,
Грозу усердно столь зовет сей плут упрямый,
Что по стране вода уже смывает храмы,
И станет пуст вот-вот корабль просторный твой.
Об этом Роберт знал и славный Рулевой [331] Об этом Роберт знал и славный Рулевой... — Роберт, граф Лестер, которого Вондел в "Скребнице" нелицеприятно назвал "Катилиной", Рулевой — Олденбарневелт, постоянный герой Вондела. Смысл строки: неустойчивость политического положении из-за религиозных распрей была видна любому политику, обладавшему достаточно широким кругозором, — положительному ли "герою", отрицательному ли. :
Он прыгнул бы за борт, не будь уверен свято
Во всех, от боцмана до юнги и солдата.
Порядок нам ладью спасет и обновит:
Распущенность есть плод, что слишком духовит
Для обоняния, как тяжкий смрад звериный —
100 Негодна эта вещь в пути через пучины.
Что суше в благодать, то морю ни к чему.
Красивый попугай живет в ином дому,
Но если он болтлив сверх меры, думать смею —
Захочется свернуть сему поганцу шею.
Коль слово — лишь одно, мы зрим в сем образце
Златое яблоко в серебряном ларце, —
Как злато, мудрый чтит слова и числит строго;
Напротив, тот, кто их извергнет слишком много,
Вотще надеется в конце торжествовать
110 Над мыслями судьи. Юнцам — и то плевать [332] ...Юнцам — и то плевать / Теперь на королей... — Речь идет о проповеди Адриана Смаута против Людовика XIII (о ней см. примеч. 7 к сатире "Развратники в курятнике").
Теперь на королей, соседей наших славных,
На всех, кто выше них, тем более — на равных.
Что грех для христиан — к тому их и влечет,
И, чем грязней свинья, тем боле ей почет,
Особо ж — коль во храм явиться довелось ей,
Сердца же змей полны, и жаб, и мошки песьей.
Здесь каждый убежден в безгрешии своем,
Собратий во Христе он съесть готов живьем,
Но, диспут проиграв, смущается не слишком:
120 Афронта он не зрит своим тупым умишком.
Закрыть врата небес врагам и чужакам!
Кому пристала честь — тот связан по рукам.
Но силы света тьма вовек не подневолит,
Крупица истины пусть робко, но глаголет,
А Лицемерие тем временем — в цвету:
Спор о божественном — назвали склоку ту.
Иль в агнчью шкуру всяк желающий проникнет?
Но, ибо волки суть, кой-кто порою рыкнет,
Начнется мерзкий визг и вой вокруг креста —
130 Да обуздается навек сия тщета,
Да будут ввергнуты в покорство эти звери!
Коль скоро истреблен и враг во божьей вере
(В стране истерзанной бывает, что и так)
Они — утешены. Любой неверный шаг —
Их волей ринется лавина кар суровых
На тех, кто в Библии — скамья для стоп Христовых.
Разумный, зря сие, вскричать готов всегда:
И нам — не только им — грозит сия беда!
Наследство общее — Христовой веры благость,
140 Кто спорит с тем — о том и говорить-то в тягость.
Я знаю неких Пап [333] Я знаю неких Пап... — "Папой" в данном случае "будущий католик" Вондел именует кардинала герцога Ришелье, фактического правителя Франции при Людовике XIII. В 1628 г. Ла-Рошель, последний оплот французских кальвинистов (гугенотов), после затяжной осады была взята войсками Ришелье, и, таким образом, пал последний оплот Реформации во Франции. , что, Францию деля,
Себе присвоили владенья короля,
И вот — растерзана свобода Ла Рошели.
Не то, чтоб мы при сем как зрители сидели,
Но зрим, как тот, кто слеп, быть алчет знаменит.
Так Люцифер алкал [334] Так Люцифер алкал... — Снова и снова Вондел вводит в свою поэзию образ Люцифера. Здесь перед нами один из наиболее ранних эскизов будущей драматической трилогии. взнести свой трон в зенит,
Однако сброшен был в пучины преисподней,
Бескрыл и жив одной лишь милостью господней.
Глаза имеющий — способен зрить вполне,
150 Сколь много бед такой призор чинит стране.
Клевреты сих владык — разнузданная свора.
Нас да спасет господь от оного призора,
Мятеж бессмысленный — цель коего и суть.
Да будет Случай нам взойти на верный путь,
Да воцарят у нас по твердому веленью
Мир, и согласие, и польза населенью.