Геннадий Пискарев - Избранное

История создается людьми. Большая историческая реальность возникает из малых реальностей, имеющих индивидуальные очертания. Нельзя постичь время, не постигнув создавших его людей. Этой мыслью и руководствовался автор данной книги, когда обращал свой взор на простых, обычных как советских, так и афганских граждан, создавая великолепные образы рядовых пехотинцев, танкистов, медсестер, хлебопеков – со всеми присущими им человеческими слабостями и доблестями. Да, да, доблестями. Конечно, о них не скажешь, что это незаурядные натуры, но ведь, к примеру, у Шолоховского Семена Давыдова, выходца из рабочих, тоже вроде бы нет исключительных черт. Однако, благодаря жизненности, правдивости, реалистичности изображения, приобрел он весьма надежную долговечность. Умение увидеть необычное в обычном, показать тот или и ной общественный водораздел, проходящий не через фундаментальные катаклизмы, а через души людей – отличительная черта творчества Киселёва, отмечаемая не только мною.

Понятно, как ученый-социолог раскрывая картину афганских событий, историю этой страны, он не мог ограничиться только личными наблюдениями. Но сделал это толково, не смешивая огульно с непосредственным собственным восприятием научные изыскания – он их подал в книге, что очень оправданно в форме приложений и эссе с много чего обещающим названием «Камень, брошенный в горы».

В этих дополнениях читатель сможет почерпнуть исключительную информацию об истории афганского народа, просчетах и самонадеянности завоевателей этой страны и таких освободителей, как мы. Да, далеко не все ладно случилось у нас в ведении специальных действий в Афганистане. Это большой урок всем нам. В том числе и забронзовевшим чинушам, заявлявшим, подобно одному из оборзевших райисполкомовцев, когда к нему обратился за положенной помощью бывший боец: «Я тебя в Афганистан не посылал!», и даже тем молодым отцам, прожившим жизнь в мирное спокойное время, так и не понявшим терзаний прошедших сквозь афганское пекло молодых детей. Подумаем об этом. Подумаем, как ловко использовали затем подобные проявления те, кто стремился к расколу нашего общества, толкая ребят-афганцев на создание специфических объединений. И это уже урок руководителям страны – а не рядовым воинам, что в трудные часы для отечества героизмом своим окупали закостенелость, недальновидность работы «штабов».

Да, не все ладно складывалось у нас, но как сказал Суворов, что солдат гордится и хвалится не только своими победами, но и лишениями на марше.

Книга Александра Киселёва, посвященная 25-летию вывода наших войск из специфической горной страны – достойный труд писателя и ученого-патриота о достойных уважения и признания ратных делах советских людей, до конца исполнивших воинский долг. И мы, «дети страшных лет России, – говоря словами Блока, – забыть не в силах ничего».

Михаил Юрьевич Лермонтов, двухсотлетие со дня рождения которого мы отмечаем в этом году, по праву считается одним из ярчайших поэтов, художников, ознаменовавших своим творчеством начало золотого века русской литературы. Произведения величайшего мастера слова разобраны многочисленными исследователями, кажется, досконально, его удивительная судьба отображена в десятках статей, книг, монографий и даже фильмов. И всё же, всё же, всё же… Лермонтов – «неведомый избранник», как сам он сказал о себе, остаётся доселе загадочным, волнующим воображение явлением в истории литературной жизни России (или в русской литературе?).

Задуматься в очередной раз об этом меня побудил изданный Московским индустриальным банком перекидной настольный календарь на 2014 год. Календарь великолепно выполнен, иллюстрирован цветными фотокопиями картин и рисунков, сделанных самим Михаилом Юрьевичем, подлинники которых хранятся в Государственном литературном музее, Государственном Лермонтовском музее-заповеднике «Тарханы» и в Государственном музее-заповеднике М. Ю. Лермонтова в Пятигорске. Лермонтов – многогранно одарённый человек: он рисовал маслом, отлично музицировал, танцевал, сочинял удивительно душевные мелодии. Но сейчас я хочу обратить внимание на то, что календарь, так понравившийся мне, издан по инициативе финансовой организации, президентом которой является чеченец. И тут-то сокрыта давно волнующая меня тайна: непомерная, можно даже сказать, неправдоподобная любовь кавказцев-чеченцев в первую очередь – к русскому гению. Но гений гением, а поручик Лермонтов, коим был он, служа царю и отечеству, оставался поручиком. В 1840 году он служил в Тенгинском пехотном полку, не раз отличившемуся в сражениях с наибами имама Шамиля. За отчаянную удаль, которая вызывала уважение даже у самых смелых джигитов, он был назначен командиром «летучей сотни» казаков, прообраза современного спецназа, которая воевала с горцами на особо опасных участках. И вот чеченцы, у которых «…ненависть безмерна, как любовь» и об обычае кровной мести которых Михаил Юрьевич писал: «Верна там дружба, но вернее мщенье», – почитают поэта словно своего национального героя.