Геннадий Пискарев - Избранное

Безусловно, гений России прекрасно понимал роль конфессиональной доминанты, составляющей основу любого национального бытия. Но при этом поэт охарактеризовал мир ислама как близкий русскому менталитету, увидел в этом мире союзника России. Разумеется, при определенной духовной миссии со стороны ее. Сожалел искренне: «Но легче нашей лености в замену слова живого выливать мертвые буквы и посылать книги людям, не знающим грамоты». Не случайно, стало быть, старался он, великий гражданин, внушить императору Николаю I, к сожалению, безуспешно, что все добрые дела и реформы начинаются с просвещения – просвещения любовью, которое в молитвенных текстах напрямую связано со светом. В его функции – разгонять тьму, что равнозначно очищению от греха.

Однако, что ж я о Пушкине? Да то, что коснулся его и Ахмет Хатаев в своем творении-эпопее, не боюсь такого определения. Коснулся и высек искру, поведав о знаменательной встрече Александра Сергеевича с человеком, которого тот называл не много, не мало – «Грозою Кавказа» и «Славным Бейбулатом». Да, то был Бейбулат Теймиев, искавший в грозные годы «ермоловского покорения», вопреки всему, пути к миру, а не бряцавший оружием, зовя тем самым в свой дом большую беду, понимая, что война не рождает сынов. Как злободневно, насущно все это сегодня.

«Смирись, Кавказ: идет Ермолов», – кто не знает этих слов русского поэта-пророка, толкуя порою их смысл, что ни на есть самым «сверправозащитным», «сверхдемократическим» образом. А что, если он, как и Бейбулат, а впоследствии и знаменитый Кунта-Хаджи, призывал чеченцев к непротивлению злу не безропотно покориться всесильному завоевателю, коего называл он (найдено в незавершенных работах Пушкина – Г. П.) – не удивительно ли – «великим шарлатаном». Призывал смирить гордыню, дабы спастись чеченцам как этносу.

«Если народ исчезнет, то все остальное перестает иметь значение». Какие слова… Они приведены в книге Хатаева. Слова просвещенного кавказца Кунта-Хаджи, с самого начала сумевшего понять, что сабля Шамиля ведет к погибели народы Кавказа. Он, прочитавший тысячи страниц истории человечества, износивший десятки пар обуви, как пишет Хатаев, на пыльных дорогах Ближнего и Среднего Востока, нашел ключ к спасению. Задолго до сына индийского народа Ганди и великого Льва Толстого сделал открытие, суть которого состояла в ненасильственном сопротивлении злу, отыскании и использовании иных путей для преодоления препятствий, чинимых несправедливостью, в игнорировании зла, неучастии в делах его носителей.

«Умейте жить с русскими, – взывал подвижник-просветитель. А ему как бы вторил российский, православный мудрец Федор Михайлович Достоевский: «Долго еще не поймут… теперешние… единения в братстве и согласии… объяснить им это беспрерывно делом и великим примером будет всегдашней задачей России впредь… Воплотить и создать, в конце концов, великий и мощный организм братского союза племён…не мечом, а убеждением…любовью, бескорыстием, светом… – вот цель России, вот и выгода ее, если хотите».

Смирись, гордый человек. Эта мысль, похоже, особо любезна и автору рецензируемой книги. Смирись, покайся, вознесись к свету из тьмы, воскресни для новой жизни, ибо нет вознесения без воскресения, не верь тому, кто утверждает, что «колесо жизни» крутят будто бы свинья, змея и курица. Первая – как символ уродства, вторая – коварства и третья – легкомыслия.

Вообще, книга Ахмета Хатаева представляется мне явлением необычайным. Ведь в ней отражены события прямо-таки библейского масштаба. Спектр суждений, мыслей, взглядов на деянья и судьбы народов, властей и их подручных, развернувшийся здесь, настолько разнообразен, что порою теряешься и кажется, что ты в мире хаоса. Тем не менее, это не так. Суждения взаимосвязаны, все движется, подает импульсы. Это комок нервов, где чувствуется центральная нервная система, есть голова и видно, куда она клонит.

Да, в книге мозаично приведены различные философские умозрения, показаны люди всевозможных рангов и положений: Джохар Дудаев, отвественные работники Администрации Президента России, генерал федеральных войск Лютов, деятели науки, искусства, православный поп-отец Фёдор, мулла Хизир, боевики, российские солдаты и офицеры, простые люди… Все ищут правду (она разная), ко всем автор внимателен и терпим. Даже к апологетам сталинско-бериевского режима. О ленинской же политике на Кавказе сказано с явной теплотой. Что ж, так, наверное, и должно быть в эпохальном произведении, которое по жанру, как определил бы я, сродни творениям живописца Ильи Глазунова, таким, как «Великий эксперимент», «Мистерия XX века», «Вечная Россия» – полотнам, где, думается, ярко заявил о себе новый творческий метод освещения жизни – философско-исторический реализм. Метод, позволяющий взглянуть на эту самую жизнь, по выражению одного из героев Хатаева, не из-за бруствера, а сверху, по-божески – «лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии».