Сильвен Тессон - Лето с Гомером

Для Гомера это также возможность напомнить о сложной иерархии всего живого. Мир Гомера не обструган рубанком. Под небом античности нет равенства. Есть боги, люди и животные, а среди людей есть более или менее одаренные, согласно воле богов. Именно эту идею иллюстрирует Ахиллес Приаму, когда старый отец умоляет его отдать ему тело своего сына Гектора:

Греческое общество – это общество аристократическое. Речь идет не о титулах, а о проекции на человеческий мир неравенства, царящего в природе. Если Одиссей чем-то превосходит других, то не потому, что он царь своего острова, а потому, что он сильнее, умнее и опытнее других в силу своего двадцатилетнего странствия. Прибыв на Итаку, Одиссей возвращает себе свое состояние не предъявлением нотариального акта, а благодаря своей крепкой руке, помощи богов и силе ума.

Щит, сделанный Гефестом, представляет собой диск. Он показывает жизнь во всем ее блеске, но эта жизнь ограничена окружностью щита. Он охватывает всё на свете и в то же время устанавливает всему предел. А что применимо к куску металла, то применимо и к человеку. Древний грек должен уметь ограничивать себя и радоваться тому, что дано ему в его естественных владениях. Так, Аполлон резко прерывает разбушевавшегося со своим копьем Диомеда, призывая его к порядку:

Гомер называет эти слова Аполлона «грозными»! Диомед переходит границу дозволенного и его тут же одергивают, указывают на ошибку.

Императив меры питает всю греческую философию. И является одной из основных тем этих поэм. «Ничего лишнего», – было высечено на портике в Дельфах. Это значит: «Лучше меньше да лучше». Это значит, что следует уметь ограничивать себя пределами этого мира. Всякое излишество ведет к худшему. Все, что слишком блестит, сверкает или опрометчиво торжествует, познает однажды возвращение бумеранга. «Илиада» настойчиво демонстрирует эти возвращения. Победитель оказывается побежденным. Преследователь оказывается преследуемым. Ахейцы разбегаются в разные стороны, вплотную подойдя к троянцам, которые, в свою очередь, отступят после удачного штурма. Сила – это маятник. Она переходит от одного лагеря к другому. И сильные вчера оказываются слабыми уже в следующей песни. За всякое нарушение нормы приходится платить. Порой цена ужасна. Если мера бесстыдно попрана, наказание последует немедленно. Помните эти строки: «Общий у смертных Арей; и разящего он поражает!» («Илиада», XVIII, 309)? Герои, которым боги даруют часть своей силы, погибают, если злоупотребляют этой силой.

В конце концов, все несчастья Ахиллеса связаны с его вспыльчивостью. Роковое неистовство! Последний штурм! Суд беспощаден.

Одиссей тоже несет свой крест (как сказали бы тысячу лет спустя) за разорение Трои и оскорбление циклопа.

Эти торжествующие воины, которых мы видели в блеске войны, окончат жизнь совсем не героически. Патрокл погибнет на вершине своей ярости от удара копья в спину. Гектор падет, и над его телом будет измываться Ахиллес. Агамемнон умрет в результате семейного заговора. Аякс покончит жизнь самоубийством. Приаму перережут горло. Справедливость им устроит настоящую бойню! Все заплатят за поднятый ими на троянской равнине смерч!

Все искупят свою чрезмерность.

Так живут боги, герои и люди. Каждый плывет к своей смерти. Эта смерть будет более славной или менее славной. У каждого своя участь, и каждый в той или иной степени ею доволен. Все в той или иной степени свободны танцевать под небом, на котором начертаны линии судьбы. Но все – будь то обитатели Олимпа, мирные крестьяне или воины в доспехах – не должны забывать, что жизнь без меры – ничто.

И всем предстоит одно и то же испытание: сумеют ли они не заступить за черту?

В «Илиаде» и «Одиссее» противопоставляются друг другу тяжесть судьбы и надежда на свободу.

Кем же является герой Гомера?

Игрушкой богов или хозяином собственной жизни?