Геннадий Пискарев - Очищение болью (сборник)

В Московском Доме национальностей, десятилетний юбилей которого широко отмечался недавно, в прочности сплава, замешанного на неувядаем человеческом чувстве – любви, пришлось убедиться воочию. И очередной раз возблагодарить людей, что во главу своей деятельности на поприще формирования территории мира и согласия поставили именно этот гуманнейший принцип, провозглашенный около 150 лет тому назад великим русским поэтом и блистательным дипломатом Федором Ивановичем Тютчевым.

Здесь, в этом Доме, на праздновании юбилея, участие в котором приняли представители многочисленных национальных диаспор и общин в Москве, государственные и ученые мужи, журналисты, артисты, посланцы Беларуси, Мордвы, Якутии, Татарстана, Башкортостана и т. д. и т. д., после «белорусских посиделок», «казахского дастархана», после пребывания в «мордовской деревушке» и в «тувинской юрте», после посещения других хлебосольных уголков, что уютно расположились в этногалерее, вырвалось вдруг спонтанно, искренне, непосредственно из уст осетинского гостя:

– Домочадцы, милые мои! Мы все одной национальности.

– Это какой же? – насторожились, было, собравшиеся. Особенно ребята из грузинского ансамбля, только что своим необычайным искусством до слез разволновавшие зрителей.

– Той, которую каждый из нас представляет, которую несет в своем сердце.

Боже, да это же озарение. Озарение, сверкнувшее в Доме, который вот уже столько лет светит окружению могучей идеей: «Наше единство – в многообразии». Конечно, русский пусть всегда будет русским, осетин – осетином, грузин – грузином. И пусть каждому из них видится, что остальные такие ж, как он. Неужель это плохо? Ведь ты понимаешь, принимаешь и уважаешь других, как себя, но и тебя понимают, принимают и уважают точно так же. Не к тому ли по большому счету и надо стремиться всем нам – народам многонациональной нашей Родины – России. И прав седовласый профессор, заставивший в разгар шумного веселья утихнуть многоголосую кампанию словами: «Вот и пришло время, и созрел плод – деянья нашего дома, которые должны стать достоянием более широкого круга людей, выйти за пределы московской орбиты, страны».

Московский Дом национальностей… Побывав в нем, Расул Гамзатов сказал: «В мире много замечательных домов, а этот – моя родная семья». Подобного толка характеристики давали «оплоту душевных чаяний» Чингиз Айтматов и Валентин Распутин, Федор Конюхов и Леонид Рошаль, многие, многие другие именитые, знаменитые люди. Расположенный по доброй воле Правительства Москвы в великолепном, отреставрированном особняке бывших князей Куракиных, учредивших некогда здесь странноприимный дом, Московский Дом национальностей принимает теперь представителей различных культур. И это вовсе не странно. И уже тем более не случайно. Вспомним бесподобного духовидца Александра Пушкина, определившего Его Величество случай как «мощнейшее, мгновенное орудие Провидения».

А коль так, то вполне знаменательно и то, что возглавляет ныне «национальный приют» человек удивительной судьбы – Петр Иванович Лемперт, твердо уверенный, что мир спасет не «Дом-2», а красота, и что путь для решения всех межнациональных проблем – это сильное государство. Он, бывший адмирал, знает, что говорит, а мы, гости великолепного юбилейного празднества, пребывающие в довольстве и благодати, непосредственно уяснили, сколь важен флотский порядок, невидимый, но постоянный и четкий, даже в планировании гармонии торжества.

Полный вперед, друзья по духу и крови. Семь футов под килем вашему благословенному кораблю, который, как «Ноев ковчег» принимает, сохраняет и несет в будущее жизнетворные семена света, добра, любви.

Когда нынешние псевдодемократы и рыночники начинают наступательно, широкомасштабно и методично, со ссылками аж на ненавистного им Владимира Ленина, внушать населению многострадальной, нашей страны мысль, что «русский человек – плохой работник по сравнению с передовыми нациями», невольно все-таки зарождается сомнение. Как же это так, ленивый, неумелый человек создал великую в совсем недавнем прошлом державу в таких широтах, таких суровых условиях, где великого государства по логике обычных мерок не могло и не должно быть? Нигде в мире – ни в северной Америке, ни на Скандинавском полуострове, нет землепашества, нет постоянного земледельческого населения в тайге. И уж, конечно, нигде в мире нет на «северах», скажем, «транссибирских магистралей», таких крупных промышленных городов, как Архангельск, Иркутск, Красноярск, Воркута, не говоря уж о Норильске и Магадане.