Геннадий Пискарев - Очищение болью (сборник)

– Если с людей не требовать, то они до сей поры по деревьям бы лазили. И что отвечает Николай Александрович Бугров? А вот что:

– Помыслили праздные люди: откуда человек? Решили от обезьяны. И – радуются. Да если это и правда была, так её надо скрыть от людей. По-моему человека не тем надо дразнить, что он был скот, а тем, что был он лучше того, каков он есть.

В деревне Пилатово, где я родился и рос до 17 лет, старообрядцев не было. Не было, похоже, и истово верующих людей. Новая пропаганда, новая власть обломали без большого труда тутошних православных, кои в массе своей принимали деяния Советов без внешнего бунтарства. А как же душа, которая по определению святых отцов, остаётся всегда христианкой? Тошно ей. Видит Бог, и я, сирый и убогий человек, легко поддающийся на различные умные толкования даже скрытых ворогов своих – рву на груди рубаху, когда вдруг чувствую, что кто-то посягает на моё нутро – русское, православное нутро, хотя, признаюсь изрядно подпорченное. И тут закрадывается крамольная мысль: ведь подпортили его вовсе не большевики они лишь продолжили.

Моя мать, Мария Михайловна, читающая по слогам (поучилась в школе всего 3 месяца), в девичестве чуть было не ушедшая в монастырь, осилила в старости, живя у нас в Москве, по слогам же (как и Евангелие, изданное по благословению Святейшего Правительствующего Синода) произведения Мельникова-Печёрского: «В лесах», «На горах» и «Письма о расколе». Изумлению её не было предела. Она тщетно пыталась поделиться им со мной, дураком, – в ту пору слушателем Высшей партийной школы при ЦК КПСС. Лишь годы спустя стал я мало-мало понимать что же так взволновало мою мать, уже ушедшую в другой мир. А взволновало её то, что в вере – святой вере, которая одна лишь и единит по-настоящему людей, мы, русские, в отличие от других народов, оказались расколоты. Расколоты давно, задолго до Великой Октябрьской революции. Следствием последней, как известно, было и отделение от Русской Православной Церкви (РПЦ) её зарубежной части. Это разъединение мы, слава Богу, в мае 2007 года преодолели, подписав Акт о каноническом общении. Но этот акт, который, несомненно, войдёт в историю России как благотворно влияющий на духовное и нравственное состояние русских людей, заставляет вспомнить и поговорить о том, без чего процесс возрождения русского народа будет далеко не полным. Я имею ввиду здесь события второй половины семнадцатого века. Говорить от себя лично о них не отважусь. Но попробую передать то, что поведал на этот счёт человек, скрупулёзно изучивший историю церкви и государства того периода. Нет, это ни Владимир Личутин (с ним я знаком шапочно), а Андрей Владимирович Антипов, морской офицер (капитан первого ранга запаса), родовые корни которого происходят как раз из мест, где Патриарх Никон заложил Новоиерусалимский монастырь, ставший невольным символом русского раскола.

Об истории раскола второй половины XVII-го века написано немало. Но написано весьма витиевато, для узкого круга специалистов. А для общественного понимания версия остается одна. Примерно такая: поправили, дескать, ошибки в церковных книгах, привели в соответствие обряды, а кучка консерваторов воспротивилась и стала будоражить неграмотный народ.

Поэтому не случайно большинство русских людей, независимо от уровня грамотности, по сей день не может похвастаться более-менее объективным представлением о сути и значении того, что называют даже не церковным, а «русским расколом». А вопрос о том, как этот раскол повлиял на жизнь и судьбу народа, как влияет на них сегодня, даже в голову большинству прийти не может.

Однако, у тех, кто все же возьмет на себя труд познакомиться с этой темой и сумеет избежать влияния какой-то из существующих официальных трактовок происшедшего, особенно трактовок, сугубо религиозных, несомненно, возникнет множество вопросов по поводу тех событий, их причин и следствий.

Например, если суть церковных реформ патриарха Никона, заложивших основу православного раскола, сводилась лишь к некоторой правке церковных книг и изменению обрядовой части, то почему столь кровавой и беспощадной была расправа с теми, кто явился их противником, почему столь жертвенно вели себя эти противники?

Или другое. Зачем все это делалась? Неужто, накладывая на себя крестное знамение тремя перстами, мы стали лучше и ближе к Богу, чем наши далекие предки, которые делали это двумя? Неужели Александр Невский, Дмитрий Донской, Кузьма Минин, князь Пожарский и воины их дружин шли в бой за русскую землю, находясь в греховных заблуждениях?