Александр Васильев - Сплин. Весь этот бред [litres]

И проиграна битва

Вот погоди, дочитаю молитву

И весна отомстит за меня!

Твоим строкам гореть сквозь темные века

И песням долететь по белу свету.

Становится легка душа проводника

И солнце к лету.

Из всех сердец – одно, из месяцев – февраль.

В игольное ушко укрылась нитка

Нас тянет в города, где на болотах сумрачно и зыбко.

Стоит маяк, тревожно глядя в даль.

Я весь перед тобой, я ничего не скрыл.

Я сделал так, что небу стало жарко.

Все письма разорвал, все имена забыл —

И мне не жалко.

Я весь перед тобой, я ничего не скрыл.

На маковых полях дурман и благодать,

А в городах так просто потеряться.

Повиснуть на ремнях в разбитых «Жигулях» и целоваться.

Повиснуть на ремнях и целовать.

Я весь перед тобой, я ничего не скрыл.

Я сделал так, что небу стало жарко.

Все письма разорвал, все имена забыл —

И мне не жалко.

Я весь перед тобой, я ничего не скрыл.

Я пил очень долго воду с парами бензина,

Я видел глаза в кислоте.

Я стал веселей после полбутылки джина

И стал на последней черте.

И волны плескались на уровне крыши,

И белая пена неслась

Ты можешь кричать, но никто не услышит.

Никто не хочет, чтобы ты спаслась.

Подводная лодка в степях Украины

Уходит под воду, и ей не помочь.

Никто не приедет снимать нас со льдины

И вряд ли мы сможем прожить эту ночь.

Ты слышишь шаги – это бродит по палубе осень

Вот по лестнице вниз кувырком.

А может быть взять да все к черту и бросить,

Уйти по воде босиком.

А ты испугалась за медь и за злато

И всю ночь рисовала круги.

А я стал похож на шального пирата

Без глаза и без ноги.

Подводная лодка в степях Украины

Уходит под воду, и ей не помочь.

Никто не приедет снимать нас со льдины

И вряд ли мы сможем прожить эту ночь.

Как пустилась в пляс метла-шалунья —

Вся изба ходила ходуном!

Ведро скакало кверху дном —

Его ногами били стулья,

И этот милый сердцу звон

Поднял всех пчел в соседских ульях,

И те, жужжа, умчались вон.

Во двор открытое окно

Крутилось, как веретено,

И ставни хлопали в ладоши.

Плясали лапти и калоши

Чарльстон, твист, рок-н-ролл и румбу.

Танцуя с пятки на носок,

Комод опробовал вальсок

В обнимку с хромоногой тумбой.

Устав, решил поспать часок,

Снес дверь с петель и лег на клумбу.

С испугу разбежались мыши,

И кошка притворилась пнем.

Одна кастрюля со стряпней,

Издав пронзительнейший свист,

Ушла в трубу, крича: «Я – лифт!»

Крутился стол, качалось кресло.

Кадушка расплескала тесто.

Бил самовар по стенке лбом.

А я пришел домой под вечер —

И замер верстовым столбом.

Мелькнула тень поздней ночью

Через цепочку, щелкнул замок.

Скользнула вниз по перилам,

Двери открыла – и за порог…

Мелькнула возле подъезда,

Сразу исчезла и появилась вновь.

Из арки дома напротив,

Из подворотен, из проходных дворов

Мелькнула чья-то тень…

И по сигналу мгновенно

Воет сирена, орет офицер,

В кого-то снайпер нацелен,

Центр оцеплен, город в кольце.

Ни одного отпечатка,

Лает овчарка, вспышка слепит глаза,

Летят в эфир позывные,

Нервные, злые взвизгнули тормоза,

Мелькнула чья-то тень…

Мелькнула тень и пропала

Возле вокзала, рядом с метро,

В отдельно взятой квартире,

В кинокартине, в черном пальто.

Мелькнула тень в переходе

В дней хороводе, в брошенном здании

Назад которые сутки

В чьем-о рассудке, в чьем-то сознании

Мелькнула чья-то тень…

Нева, великолепный вид.

Иди по головам, иди через гранит,

Переступи черту, впервые за сто лет,

Взгляни на красоту, взгляни на этот свет,

Шагая в темноту.

Скажи, что я ее люблю,

Без нее вся жизнь равна нулю,

Без нее вся жизнь равна нулю.

И дождь сквозь плащ и капюшон,

И пробегает дрожь, и страшно и смешно,

И тесно облакам, и кругом голова,

По буквам, по слогам возьми мои слова

И брось к ее ногам.

Скажи, что я ее люблю,

Без нее вся жизнь равна нулю,

Из-за нее вся жизнь равна нулю.

Постой, преодолевший страх,

Пропавший под водой, затерянный в песках.

Нарисовавший круг, опять в последний раз,

Неуловим для рук, невидимый для глаз,

Я превращаюсь в звук.

Скажи, что я ее люблю,