Владимир Пруссак - Цветы на свалке

Нельзя наивничать с кумирами…
Ах, Вы подумали такую чушь!
Я вам не стану декламировать
Мои стихи – pour la bonne bouche.

Мы покатаемся на скетинге,
Взаиможажды лелея боль.
Потом развратно поаскетничать
Автомобилим в «Metropole».

Нам будет томно в шикарном номере;
Мы сядем вместе на софу.
Я расскажу, как рифмы померли,
Когда запели эго-фу.

Вы засмеетесь истерически,
Когда под утро, – какой пассаж! –
Нам помешает электричество
И слишком стянутый корсаж.

Упрямой волей блаженных постников,
Янтарной страстью палачей
Овальные означу оттиски
На перламутровом плече.

Часу в девятом мою наложницу
Пропустит заспанный консьерж.
Я продаю в себе художника
За поцелуи demi-vierge.

Ты в ассонансах – праздный шут,
Укравший дивное созвездье.
Тебе готовит строгий суд
Нелицемерное возмездье.

Но все же ты – правдивый бог,
Одетый в грязные лохмотья.
Тебе – украшенный чертог;
Хулители – на эшафоте.

Окутай дерзкие мечты
Покровом суеверной ткани
Юродствуй ради красоты,
Кощунствуй в ярких изысканьях.

И поражений и побед
Пребудь как бы сторонний зритель,
Еще непризнанный поэт,
Уже осмеянный мыслитель.

Свежие орехи! Тепленькие пончики!
Улично интимен семейный ресторан.
Новая поэза! Только что закончена!
Мы не настоящие. Мы синемоэкран.

Избранное общество: бурные ораторы,
Девушки, поэты, лучшие певцы.
Заострим ракетно! Затанцуем кратерно!
Легкого мгновения поспешные ловцы.

Смейтесь упоительно! Радуйтесь влюбленно!
Лунно оволшебнен каждый силуэт.
Девушки, не медлите: будьте благосклонны.
Брызгай звуколасками, ликующий поэт!

Правда заапрелилась розовой феерией.
Взорван смехострелами удушливый туннель.
Оживают мамонты! Олазурен Блерио!
Рифмы чисто вымыли грязную панель.

Мы не размышляем, убедившись в чем-то!
Вечер фиолетится. Одиннадцать часов.
Будем целоваться! Бешено экспромтить!
Будем звездосказкой! Грезою лесов!

Больше я не фокусник, чинно напомаженный.
Сразу мы покончили тягучие дела.
Стало ослепительно. Радостно и радужно.
Скинули оковы дерзкие тела.

Светлые поэты! Безрассудно выстроим
Пышными поэзами украшенный сераль,
Чтобы покраснели важные филистеры,
Чтобы растерялась терпкая мораль.

Девушки движеньями гордо грациозными
Сдержанной корректности поставили капкан.
Правила приличия закиданы мимозами!
Пляшет целомудрие безнравственный канкан!

Льются и лепечут легкие мелодии.
Мраморные статуи рассыпали сирень.
Пламенно взвивается воздушное бесплодие,
Стелятся томления возжаждавших сирен.

Пиршество за пиршеством! Оргия за оргией!
Томные танцовщицы сменяют Лорелей!
После будем умными, насытившись восторгами,
Будем озадачивать трухлявых королей.

Капельку внимания! Правда или ересь?
Правда ли, что я разнузданный апаш?
Сядьте вот сюда. Потягивая херес,
Выслушайте доводы почтеннейших папаш.

Кельнерши, подайте бурного шампанского
Честным недомыслиям свидетельских скамей!
Правда ли, что я напевами шаманскими
Пачкаю наследниц чопорных семей?

Будто, огримасничав несчетности милльонов
Дедовских шкатулок, банков и контор,
Нынче эти девушки бонтонностям салонов
Ярко предпочли целующий простор?

Только лицемеры! Только фарисеи,
Им уже наскучили костлявые года.
Скопища условностей улыбчиво рассеяв,
Нынче я свободен. Я любим всегда.

Неужели проиграна жизнеценная ставка?
Нерасцветший порыв навсегда похоронен?
Повстречалися мы на эсеровской явке:
Я случайно замедлил, объезжая районы.

Я – партийный оратор. Вы – моя оппонентка.
Деловая дискуссия замерла увертюрно.
Мы, конечно, товарищи. Но бывали моменты…
Но бывали моменты ожиданий лазурных.