Давид Бурлюк - Фрагменты из воспоминаний футуриста

Сразу по выслушании текста монографии я стал сравнивать в уме Ваше сочинение, последнее и прежнее, касающееся моей живописи. Я понял, почему как поэт я отражен Вами полнее и как бы с большей симпатией. Причина, мне кажется, ясна – Вы настоящий критик, Ваши суждения являются результатом знакомства с творческим матерьялом лица, о коем Вы пишете, рассуждаете. Когда Вы писали о Бурлюке – скрибе египетском со стеклянными глазами, калачиком сложившем ноги над миской галушек украинского воображения, то матерьял был у Вас пред глазами, Вы могли его просмотреть строка за строкой, перелистать в уме буква за буквой. Бурлюк-Поэт, Бурлюк-писатель – нечто мало знакомое, больше – еще даже неопубликованное, и тем более отрадно, что именно Вы были первым, кто компетентно, со знанием предмета, указал на меня и дал в руки современному читателю план, карту материка моего творчества.

Понятие «Бурлюк-живописец» – давно набившее оскомину и в конце концов также, пожалуй, хаотическое, сумбурное, кусковое; на этом имени до сих пор еще много арбузных корок старых насмешек, издевательства и нежелания знакомиться.

Я не жалуюсь, не сожалею, ибо в такую эпоху пришлось жить. Я доволен своей жизнью, ибо другой не знал и не буду знать. Кроме того, всякий сюжет может стать канвой настоящему искусству. О Вашем сочинении критическом еще напишу Вам, когда будем делать корректуру и тискать его на толстой бумаге.

А пока, дорогой Эрик Федорович, разрешите дружески пожать Вашу руку в знак великой признательности и передать благодарность и от Марии Никифоровны. Мы поровну делим все наши радости и труды, сладости и горести. А для нее получение и чтение Вашей монографии было большой радостью, столько же, как мне.

Она и я выражаем почтение В[ашей] супруге, а также и сыну Вашему. Остаюсь с почтением и преданностью, благодарный Вам

Давид Давидович Бурлюк.

1930, декабря, 25

Дорогой Эрик Федорович.

С Новый годом! Новым счастьем пролетарским и победой социализма!!

Ваша книга «Поэзия Давида Бурлюка» сдана в печать, несмотря на очень тяжелое теперешнее положение. Я убежден, что в конце брошюры будет возможно вставить Вашу библиографию.

Отчет о «Городе Муз» мной был написан еще летом и сдан хозяину газеты Китину, но он что-то заупрямился, сначала говорил, что он длинен, а потом, после сокращения отчета, все еще продолжает его мариновать. Что поделаешь с ним. – Я у него служу. Постараюсь провести отчет в «Новом мире».

Относительно издания Вашей работы «О Рерихе», то самого Рериха уже с 4 апреля нет в Нью-Йорке. Он уехал в Англию, направляясь в Индию, а там ему не давали проезда в Лагор. В Соед. Шт. среди белогвардейцев стали называть Рериха большевистским агентом в Индии. У него в Северной Индии – имение и больная жена. По последним слухам, Николай Константинович будто бы даже арестован где-то на границе Индии и Китая, откуда якобы он пытался под чужим ликом проникнуть к себе домой. Вот какие дела. За границей для всех имевших какую-либо связь с Советским Союзом временами не так уж безопасно жить. (Случись что-либо – нас здесь прикончат в первый счет!!). Рериху, видно, была поставлена англичанами, твердолобыми, в вину его работа для Красной Монголии.

Местный музей Рериха, во главе которого стоят американские богачи, я думаю, побоится в настоящий момент печатать Вашу работу. Я знаю лично по себе, что одна галерея, имеющая несколько картин советских художников, а также 17 моих холстов, намечала в плане прошлой весной выпустить монографию, посвященную своей коллекции современной русской живописи. Теперешнее гонение на Сов. Союз, начавшееся летом, крайне ухудшило наше здешнее положение, на всех связанных с Сов. Союзом смотрят косо, чуждаются или побаиваются. Галерея, когда я понес им текст части предполагавшейся монографии, заявила: «Никак невозможно, обвинят в большевизме. Надо ждать улучшения отношений».

Вот, дорогой Эрик Федорович, как обстоят дела, зато через месяц, не позже, мы приступим к третьей продукции этого сезона, альманаху-антологии «Красная стрела», и в ней-то в начале будут Ваши стихи, может быть, Ваш портрет, а также «Красная стрела» не выйдет без отчета (краткого) о Ваших книгах, известных мне.

Эрик Федорович, отныне я буду посылать Вам периодически также различный матерьял, который Вы можете использовать, касающийся современного искусства. Вообще беру на себя Ваше представительство здесь в Америке. А Вас прошу считать меня не только Вашим другом, но еще и доверителем по участи моей трудной карьеры на родине, в Сов. Союзе.