«Как перебои русой осени…»
Как перебои русой осени
Заплески поутру ветали с межи,
Твой только в россыпь повойник
Червоных листов и нежин.
Воздух вылит как песня
Которую не успел зачерпнуть вечер,
От этого пьяная свежесть
Тянется в голубой омут,
Ясно знавая – теплынь дивежа
Разошлась светая и сетуя
Ночь. Четко твердеет цветка
По изумрудному выгону лета
И в пламени ль осенних вотчин
Тревожный и тяжелый дух
И полосы твои короче
Порывных дней рдянеющий недуг.
Где нивы смотрят Божьими глазами
Границах тлеющей зари,
Где загораются рощи,
Которые выжелтил, выносил ветер
По устьям августа над тишиною рек –
Зачалит чалмой осока
Полночи серп
За медь поющею становища.
И медленно приходит в шатер
Желто-бурых одружий
Многоочитая златень –
Здравствуй, баюная влада,
Здравствуй, здравствуй деревьев пламень.
И вечер темец,
И тополь земец,
И мореречи
И ты, далече!..
I.
Игра в аду и труд в раю –
Хорошеуки первые уроки.
Помнишь, мы вместе
Грызли, как мыши,
Непрозрачное время?
Сим победиши!
1920 г.
II.
Замороженный Озирис
Зыбой мертвою уснул.
Голой воблой голос вырос,
В глухом городе блеснул!
Голошанный,
Голоумный,
Голоногий,
Дышит небу диким стадом,
Что восходит звука атом!
1920 г.
Футуризм занял первое место на поприще слова – это видно и по внутренним событиям (его достижения) и по внешним: жажда футурного слова, восторги читающей и, особенно слушающей публики, – все это недавно (на вечере поэтических школ и направлений) уже заприходовал В. Брюсов.
Звучизм (звучель, богатство инструментовки), яркий метафоризм разнообразие ритмических фигур и сдвиговая конструкция заполонили изыскателей и просто любителей нового искусства.
Но мы, будетляне, думаем не токмо о деесах настоящего дня, но в еще большой мере об искусстве будовитом, завтрашнем, и тут мы приказываем двигаться слову к ярой беспредметности, чистому словотворчеству, заумному языку.
Уже в настоящее время можно говорить об определенной заумной поэтической школе(единственно самостоятельной в России, без измов), которая объидиняет поэтов: В. Хлебникова, А. Крученых, И. Зданевича, В. Каменского, Е. Гуро, Филонова, К. Малевича, Ольгу Розанову. Г. Петникова, Р. Алягрова, И. Терентьева, Варст, Асеева, Хабиас и др.
Теоретики зау – многие из перечисленных поэтов, а также М. Матюшин, Р. Якобсон, В. Шкловский, О. Брик, Якубинский, и др. Смотри: «Сборн. по теории поэтич. Яз.» «Поэтика» и др.
Сказать кратко о причинах возобладания заумной поэзии я могу лучше всего своей декларацией заумного языка, которую и привожу здесь в отрывках.
Декларация заумного языка
1) Мысль и речь не успевают за переживанием вдохновенного, поэтому художник волен выражаться не только общим языком (понятия), но и личным (творец индивидуален), и языком, не имеющим определенного значения (не застывшим), заумным. Общий язык связывает, свободный позволяет выразиться полнее (пример: го оснег кайд и т. д.).
2) Заумь – первоначальная (исторически и индивидуально) форма поэзии. Сперва – ритмически-музыкальное волнение, пра-звук (поэту надо бы записывать его, потому что при дальнейшей работе может позабыться).
3) Заумная речь рождает заумный пра-образ (и обратно) – не определимый точно, например: бесформенные бука, Горго, Мормо; Туманная красавица Илайяли; Авоська да Небоська и т. д.
4) К заумному языку прибегают:
a) когда художник дает образы, еще не вполне определившиеся (в нем или вовне),
b) когда не хотят назвать предмет, а только намекнуть – заумная характеристика: он какой-то эдакий, у него четырехугольная душа – здесь обычное слово в заумном значении. Сюда же относятся выдуманные имена и фамилии героев, названия народов, местностей, городов и проч., напр.: Ойле, Блеяна, Вудрас и Барыба, Свидригайлов, Карамазов, Чичиков и др. (но не аллегорические, как то: Правдин, Глупышкин – здесь ясна и определена их значимость),
c) когда теряют рассудок (ненависть, ревность, буйство…),
d) когда не нуждаются в нем – религиозный экстаз, любовь. (Глосса, восклицания, междометия, мурлыканья, припевы, детский лепет, ласкательные имена, прозвища – подобная заумь имеется в изобилии у писателей всех направлений).
Читать дальше