Лера Манович - Стихи для Москвы

Так плачет мать, кроватку теребя,
Невыбранное имя повторяя,
И я как никогда люблю тебя,
И я как никогда тебя теряю.

Сегодня никто не купит
цветы на рыночной площади
старуха в большой шапке
уйдет печальная
квадратные часы
замрут от удивления
баянист на Katrinasiela
не поднимет глаз

слишком рано для прощания
зачем мы покидаем Вентспилс?

простреленная голова фонтана
смотрит с укоризной
цветные спины коров
остывают на ветру
никто не погладит
траурные бока сухогруза
с белым клеймом

мы покидаем Вентспилс

руки женщины
взбивают в мансарде подушку
и она забывает твой затылок
ночной шепот
повис между рамами

город ускользает
из рук
как мелкая рыба
и соль остается на чемоданах.

Что там, на горизонте так сияет
Осколки звезд? Разбитого стекла?
А батюшка венчает, отпевает
С одним и тем же выражением лица.

Ведь жизнь проста. И смерть опять проста.
Все сложности лишь только в различеньи
Небесного и местного свеченья.
Не замирай. Учись читать с листа.

Когда меж огородов дач и вилл
бродило лето бедрами качая,
тебя любила я, и ты любил,
и шевелились лодки на причале

И темный колебался водоем,
и ласточки так низко гнезда вили,
мы шли на нерест — люди нас палили
как двух блядей под красным фонарем

Любимый, дерни, выдави стекло
к чему нам пасторальные картины,
гарпун держать ровней поможет спину,
согреет пульс электроволокно

пока на кафедре физических наук
какая-нибудь Белла или Ада
не зафиксирует реакцию распада
стучи хвостом, мой серебристый друг.

Из контурной карты изъята
мелеет река,
теперь межоконная вата
несет рыбака

Земли материнской отрада
ограды столбы,
и серое небо над садом
валит из трубы

Не нужен нам греческий ладан
и берег другой,
могилою пахнет рассада
гараж голубой.

Парикмахерши
держат в руках чужие головы
грустные потомки Далилы
они похожи на усталых актрис
Женщина на соседнем кресле
просит сделать с ней что-нибудь веселое
у нее красноватый кончик носа
и рот, опущенный вниз,
она похожа на цветок
который растоптали
Ей делают светлые, легкие кудри
теперь она похожа на девочку
которой пересадили лицо
Таджичка
сметая волосы
говорит по телефону
на тревожном языке
«Как же ты говоришь
«люблю тебя»
а сердце твое не со мною?»
говорит она
«Ты трижды обманул меня
и не сказал мне» — говорит она
и выбрасывает
волосы в корзину
Парикмахерши с лицами старух
и фигурами школьниц
курят у входа
пока перекись водорода
заставляет волосы
забыть свой цвет
забыть прошлое
Здравствуйте, парикмахерши
я принесла вам
свою голову
я сажусь перед зеркалом
и сила уходит из меня

Харон смазал уключины и ждет

Моя приятельница
вышла замуж за сына
испанского пасечника

я видела фотографии
старики всего мира
одеваются как братья
предпочитая коричневое и синее
они похожи как пчелы

у старости свой почерк
молодость просто ставит крестик
главные достопримечательности —
кладбище церковь мясокомбинат
та же пластиковая мебель
во дворе, увитом виноградом
паэлья — это желтый рис
мать жениха — бывшая женщина

моя приятельница —
невестка испанского пасечника
сорок километров до моря
шестьсот метров до кладбища
он кадит дымом
как священник
и улыбается
как чокнутый.

Мой отец ушел от матери
потом ушел от женщины
к которой ушел от матери
и от женщины
к которой ушел от женщины
к которой ушел от матери.
Теперь он прописан
на улице Жака Ива Кусто
в Новой Усмани.
Деревенские грамотеи
не понимают в склонениях
они написали в его паспорте
улица Жака Ив Кусто.
Отец расстраивается
из-за этой ошибки
из-за всех ошибок
он ушел бы снова
но идти больше некуда
мой грустный отец
с улицы Жака Ив.