Лера Манович - Стихи для Москвы

Вздыхал натруженный причал
пустотами вбирая влагу,
и ты на станции встречал
с цветком завернутым в бумагу

На новой плоскости земли
почуяв новые тропинки
нас по булыжнику вели
невозмутимые ботинки

И город с площадью пустой
кустом топорщился у входа,
и в номер чистый и простой
звала усталая природа.

Всё медленно
невыносимо медленно
будто ты в самолете
идешь вслед
за тележкой с напитками,
глядя на номера рядов,
на шею бортпроводницы
со свежим укусом.

Рыба или мясо?
Они каждый раз
спрашивают об этом,
пока ты в воздухе
давай поиграем в эту игру на земле.

Я устала от мяса животных,
от птиц и рыб,
от людей снаружи
и внутри.

Приятно знать,
что спасательный жилет
под моим креслом.

Деревья и заборы пролетали
и деревень кладбищенские виды,
когда везла тебе из серых далей
окрепшую на воздухе обиду

в вагоне пахло пеплом и грибами,
старик никак не мог найти билета
и всё ровнял дрожащими руками
набухшую от осени газету

все электрички шли по расписанью,
и стрелочник в каморке привокзальной,
теряя смысл твердил, чтобы позвали
какую-то неведомую Таню

луна на всё светила бесполезно
и поводя сухим янтарным веком,
следила, как нутро змеи железной
исторгнет на платформу человека.

Ты хотел мальчика
но у меня в животе
были только американские горки

ночь несла нас
как сломанная карусель
деревья сливались
птицы сливались

ты хотел темноты
но фонари крепко держали моё лицо
в своих желтых щупальцах

ночь кудахтала
и хлопала крыльями
пока утро не свернуло ей шею.

Дней убывающих холодное свеченье
у кухонной плиты хозяйки силуэт
и кофе-чай, и в вазочке печенье
а человека нет.

Стояли и курили, ждали чуда
но осень желтый выдала билет
покоя нет, и счастья тоже нет
мне б просто унести себя отсюда

троллейбус полз по мокрой мостовой
и шевелил ленивыми рогами
чужие угощали пирогами
своим хватало просто, что живой

любовь текла в израненном стволе
томилась в хирургических отходах
свистела в легких мертвых пароходов
и окликала лезвием в спине

в надломе поднебесной тетивы
тугую книгу мальчик раскрывает
и снова упоительно читает
мол, жили-были кто-то
но не мы.

Мама говорит,
что Москва — злой город.
Что Питер на костях,
а Москва еще хуже.
Она души забирает.
Но это же полная ерунда.

Просто человек
с годами портится.
И чем лучше он живет,
тем сильнее портится.
А в Москве люди хорошо живут.
И от этого говнистее становятся.

А душу мужики забирают, а не Москва.
Любить надо осторожно, как по болоту идешь.
А я, когда сюда приехала, совсем дура была.
Мне, вообще, почти все нравились.
Мне и сейчас почти все нравятся.
Только я им уже нет.

Все что-то консервируют
и маринуют
а мне что
моя зима сытнее лета
пойду в лес
выразить соболезнования деревьям
куплю шашлык
у старика в черном
и буду смотреть
как таджикские дети
носятся на самокатах
по усадьбе графа Шереметьева
так ему и надо
нельзя жениться на крепостных
глупый глупый
старик Жемчугов.

Не пропадай. В какой унылый край
Земная ось качнула это лето?
И почему-то женщин очень жаль.
Когда их сумочки подобраны по цвету

К плащу. Печален неба свод,
И листья каждой жилкой кровоточат
И всё желтеет, тлеет и гниет,
Но сдаться увяданию не хочет.

Ты плачешь оттого, что ты живой,
А всё прошло. Пчелою пролетело.
Так плачет дерево под медленной пилой,
Цилиндрами своё теряя тело,