Евгений Гребёнка - Поэзия народов СССР XIX – начала XX вв.

Что ж, готовьте мне оковы, надевайте с ходу,
У меня-то побратимы — хорошего роду,
Не дадут мне гнить бесславно у мадьяра в ямке,
А достойно похоронят во Львове на Замке [19] Стр. 61. …во Львове на Замке (Замок, Высокий Замок) — возвышенность во Львове, на которой в XIV веке польским королем Казимиром Великим был построен замок. .

Так срубите, паны-братья, срубите кедрину,
Да вытешите сабельками дружку домовину,
Да вытешите сабельками из турецкой стали,
Чтобы меня, молодого, люди поминали.

Чтобы люди поминали, девушки любили,
Чтоб кедровый гроб широким ковриком накрыли;
Ой, ковриком пребогатым, голубого цвета,
Чтобы не завидно было мне белого света!

Долго ль мне бродить по свету,
У чужих просить совета,
Долго ль ожидать придется, —
Мол, Галичина проснется?
Лучше встану сам пораньше
И пойду своей дорогой, —
Плуг возьму, волов упряжку,
Вспашу горы и долину,
Вспашу нашу Буковину,
Как наш Тарас [20] Стр. 62. Как наш Тарас. — Имеется в виду Тарас Шевченко. , как мой батько
Научил пахать когда-то;
И любовь и веру ныне
Посею на Буковине.

Уроди нам, русский боже,
Пшеницу как надо!
Зеленей, родная нива, —
Мне, певцу, отрада!
Чтоб вязался колос в колос
На полном раздолье,
Чтоб взросли на Буковине
Правда, вера, воля!
А я пойду — по палатам
Да по нищим хатам,
Может, где и повстречаюсь
Со жнецом-собратом.
Жните, жните, жнецы мои,
Да хвалите долю,
Что смогли собрать пшеницу
На собственном поле.
Что не пойдем батраками
Нищими проситься
В чужой край, да к чужим людям
За чашку пшеницы.
Уж не пойдем, жнецы мои!
Наш батько любимый
Научил нас пахать землю,
Ходить за родимой.
. . .
Теперь уже знаем…
Жните, жните, жнецы мои,
А я — запеваю.

Вот я запеваю родимому краю,
Пускай моя песня далеко несется:
От Черной Горы до Днепра, до Дуная
Взойди, моя песня, как травы на солнце!
Пусть перьями шляпы украсят сельчане,
Пусть девушки наши в венки уберутся,
Пускай не твердят нам, что мы бесталанны,
И слезы кровавые — больше не льются…
Сверкай, моя песня, рассыпься лучами,
Сияй, осушая кровавые раны…
Звучи и сверкай, словно яркое пламя,
Развеивай черные вражьи обманы.

Так звучи же, моя песня,
Звучи, не смущайся!
Где родное встретишь сердце,
Там и поселяйся!
Точно голубок с голубкой
Под кровлей тесовой
Поселяйся, моя песня!
. . .

Старый дедовский сардак [21] Стр. 63. Сардак — род армяка, верхняя крестьянская одежда. мой,
Серый, долгополый,
Век тебя не постыжусь я
В жизни невеселой.

Ты всегда готов полою
Слезы утереть мне —
И за то не отрекусь я
От тебя до смерти!

Ты дома молотил горох,
А я скитался, брат мой милый,
За счастьем гнался что есть силы;
В Валахию закинул бог
Да за Тирольские отроги…
Отбил давно в скитаньях ноги,
Но всё дела, как прежде, плохи…
А счастье, видно, спит в горохе.

Ночка-то, ночка, луной озаренная!
Ну, хоть иголки сбирай.
Милая, выйди, трудом истомленная,
В роще со мной погуляй.

Сядем с тобой под калиной ветвистою —
И над панами я пан!
Глянь, моя рыбка, — волной серебристою
Ходит над полем туман.

Роща в сиянии звездном красуется,
То ль замечталась, то ль спит;
Только листва на осине волнуется,
Тихо от жажды дрожит.

Небо усыпано звездами, — господи,
Всюду такая краса!
Под тополями жемчужного россыпью
Дивно играет роса.

Ты не пугайся, что вымочишь ноженьки,
Выйдя в такую росу:
Верная, к дому тебя по дороженьке
Сам на руках отнесу.

Ты не страшись и замерзнуть, лебедонька:
Ветер улегся давно…
Крепко прижму тебя к сердцу, мол оденьку
Греет, как солнце, оно.