Евгений Гребёнка - Поэзия народов СССР XIX – начала XX вв.

В огне влюбленные горят,
В разлуке стонут и кричат.
Все горы перерыл Фархат.
Другой все перерывший есть ли?

Нет вечных гор и вечных рек.
На белом свете человек,
Не разлучаясь целый век,
С возлюбленной проживший, есть ли?

Мне, Мятаджи, за шестьдесят.
Ум помутнел, померк мой взгляд.
Другой такой увядший сад,
Надежду схоронивший, есть ли?

Грустит красавица, когда
Подруги дорогой лишится.
Стучится в двери к ней беда,
Когда красы былой лишится…

Примерно лет до двадцати
Ей наливаться и цвести.
Но после двадцати пяти
Всех чар своих с тоской лишится.

В ней жар найдешь и в тридцать лет
Но в сорок пять в ней проку нет,
А в пятьдесят ее портрет
Всей прелести живой лишится.

Глядишь, зубов жемчужный ряд
Исчез, — ей скоро шестьдесят.
Начнут смеяться все подряд,
Когда ума порой лишится.

А если в довершенье бед
Ослепнет в девяносто лет,
Считай — она покинет свет
И суеты земной лишится.

Овезбике, судьбу кляня,
Не согласится жить ни дня,
Когда на склоне лет меня,
По воле рока злой, лишится.

Когда тираном станет шах,
Любви к нему святой не будет.
Охватит правоверных страх,
И веры никакой не будет.

Шах ненасытен, потому
Придумает поборов тьму.
Служить защитой никому
Закон в стране родной не будет.

Чтоб по миру пустить людей,
С последних нищенских рублей
Шах дань возьмет казне своей, —
Краснеть злодей такой не будет.

Есть книга податей — диван,
Что ни страница, то обман.
Бедняк, страдающий от ран,
Всю жизнь терпеть разбой не будет.

Ученым козни строит шах,
Готов весь мир повергнуть в прах.
Но захлебнется он в слезах,
И власти роковой — не будет!

Он наживет себе врагов
И в стане собственных бойцов.
Презренный шах! В конце концов
Престола под тобой не будет…

Я, Мискинклыч, страдаю сам,
Проклятье шлю я палачам.
И, если внять моим словам,
В оковах край родной — не будет!

Черноокий, вспомни обо мне
Раз — в три дня и раз — в четыре дня,
Чтобы слез не лить мне в тишине
Раз — в три дня и раз — в четыре дня.

На луну оттуда погляди,
Память обо мне храни в груди;
В наш аул, мой стройный, приходи
Раз — в три дня и раз — в четыре дня.

Милая твоя — Сахибджемал,
Ты бы в ней огня не зажигал…
Приходи же, молод и удал,
Раз — в три дня и раз — в четыре дня.

Цветку подобный! Не унять мне горьких слез:
Где стан-чинара, где твой лик, мое дитя?..
Ах, почему ты до рассвета не дорос?
Сгубила осень твой цветник, мое дитя!

В саду зеленом был ты розовым кустом,
Душою душ, благоухающим листом…
Покинуть землю — мог ли думать ты о том?
Любви живительный родник, мое дитя!

Какая мать своих забудет сыновей?
Тебя насытит разве роза, соловей?
Судьбу просила я: печаль мою развей —
Да как удержишь сердца крик, мое дитя?

Мечтала я тебя украсить серебром,
Увидеть первую победу над врагом…
Я говорила: «Ты войдешь в просторный дом…» —
Кто мог предвидеть смерти миг, мое дитя?

Лечу к тебе, как на светильник — мотылек,
Вся обгорела я, мой разум изнемог,
Я в жарком пламени от головы до ног,
Мой дух в отчаянье поник, мое дитя.

Сахибджемал, тебя с ума свела беда…
Ужель я сына не увижу никогда?
Осталось ждать мне только Страшного суда —
А вдруг наступит встречи миг, мое дитя?