Евгений Гребёнка - Поэзия народов СССР XIX – начала XX вв.

Кятиби говорит: с теми правда и бог,
Кто по-братски меньшому советом помог;
Если баловнем будешь расти у отца —
Белоручку не пустит никто на порог.

Кятиби говорит: для плохих я плохой.
Ядовитое слово разит их стрелой;
Мой наметанный глаз распознает легко,
Кто средь добрых людей чужеродный и злой.

Среди правоверных и рознь и вражда.
Друзья, что за страшное время настало?
Постигнуть не сможет мой ум никогда —
Друзья, что за страшное время настало?

Где шах справедливый, престола оплот?
За годом проходит мучительный год,
Гляжу — разорен мой несчастный народ,
Друзья, что за страшное время настало?

Суфии отвергли святой шариат,
Лентяи законов блюсти не хотят;
Чему их учили? Обжорствуют, спят…
Друзья, что за страшное время настало?

Льнут к женам чужим позабывшие стыд,
Невежества конь их стремительно мчит.
Где зло, где добро — кто теперь различит?
Друзья, что за страшное время настало?

В душе Кятиби справедливости свет —
Он видит народ, изнемогший от бед.
О, муфтии, беки, кто даст мне ответ?
Друзья, что за страшное время настало?

Я владычицу мою
Воспою, томясь по ней.
Сладостным вином любви
Напои меня скорей!

Словно пери, ты стройна,
Ты светла, моя весна.
Глубь миров озарена
Грудью нежною твоей.

Распахнуть к любимой дверь
И молить: поверь, поверь!
Целовать бы мне теперь
Щеки — яблок розовей!

Ты выходишь в сад густой,
И мутится разум мой.
Белый гребень костяной
Раздвоил волну кудрей.

Раб я твоего огня,
Вешнего ты ярче дня.
Друг, не прогоняй меня,
Я твой верный соловей!

Видишь ты мою судьбу,
Слышишь ты мою мольбу, —
Дай вина любви рабу
Век твоих, твоих бровей!

Пламень твой Непеса сжег.
Не таи своих дорог,
Пылью из-под легких ног
Ты лицо мое овей.

Взлетят ресницы стайкой птиц,
Опустишь взор — и птицы здесь.
И речь в устах светлей зарниц,
И перлов блеск таится здесь.

Над розой ветерок парит,
И песня в листьях шелестит…
Вода струится, гусь летит,
Но птица — там, водица — здесь.

Любимая — в чужой стране,
Ей суждено, моей весне,
Там убиваться обо мне,
А мне по ней томиться — здесь.

Пленен красавицами я,
Две розы манят соловья:
Там — девушка, луна моя,
А солнце-молодица — здесь.

Судьба Непеса, как ты зла,
Коль сердцу радость немила.
Там — разорвет его стрела,
Звенящий нож вонзится — здесь.

Любимая! Сердце мне опалили твои глаза.
Солгал я! Меня в огне исцелили твои глаза.

Толкуют среди людей о клейме на груди моей, —
То в сердце моем гостить полюбили твои глаза.

Расстаться бы мне с тобой, но ведь я без тебя умру,
И снова мой скорбный путь озарили твои глаза.

Сто тысяч умерших ты, усмехаясь, к жизни вернешь,
Но думать велят живым о могиле твои глаза.

Приносят жертвы у нас в честь курбана [336] Стр. 689. Курбан (курбан-байрам) — см. прим. к стр. 33 (см. прим. 7 — верстальщик) . однажды в год —
Мгновенно сто тысяч жертв умертвили твои глаза.

Нет, ты не звала других, ты лишь мне подарила взгляд,
Сияние глаз моих повторили твои глаза.

Я пью за твою любовь, я бы мысли хотел собрать,
Но душу Непеса вновь поразили твои глаза.

Я полюбил ее, и в сладостном сне
Стремится по пятам за ней мое сердце.
Блаженства жаждал я, но как больно мне!
Как мечется в сетях скорбей мое сердце!

Подобно розе ты весной расцвела,
Но песня соловья тебя не зажгла,
А сердцу соловья лишь роза мила,
И рвется в твой цветник сильней мое сердце!