Евгений Гребёнка - Поэзия народов СССР XIX – начала XX вв.

Так сказала подруга в тот вечер великий,
От нее, как от солнца, забегали блики
По стене, по дверям, осветив потолок.
Так сказала подруга, а губы-рубины,
Засверкав, отразили наш пламень единый.
Понял я, что не буду теперь одинок,
Я обрел наконец долгожданную радость!

С той поры как изведал я слов ее сладость,
Мне безвкусными кажутся сахар и мед.
Я пьянею и падаю, как от дурмана,
Вспомнив запах ее драгоценного стана.
О любимой моей говорит наш народ,
Что она создана из хрустального света!
Я услышал дыханье весеннего цвета
И увидел я зеркало жизни моей:
Горло, полное амбры, на нем — ожерелье,
Я увидел умельцев индийских изделье —
Сотворенные красками крылья бровей,
От которых пришли в восхищение люди,
Стройный стан, что ни с чем на земле не сравним,
Подбородок сияющий, белые груди —
Это стало моим, это стало моим!

Сто частей целовал я прекрасного тела,
Оторвавшись на миг, приникал я опять,
Чтоб его целовать, целовать, целовать!
А чело, словно зеркало, ярко блестело,
Опьяненный, я пальцем провел по челу,
Как по зеркалу, по дорогому стеклу…

Описать бы пером упоение страсти,
Но и моря не хватит для синих чернил.
Рассказал я бы всем про любовное счастье,
Но потом чтоб меня женский род не бранил.

О, как сердце мое сжигает тоска, —
Облака, облака, возьмите мой вздох!
Известите, прошу, небесную власть:
Пишет жалобу страсть, что я занемог!

О смятенье души, о грозном огне,
Ветер горных вершин, всю правду открой.
Поравняйся с зарей, в ущельях кричи
И рассвету вручи письмо обо мне.

Мой проворный джейран, ты всем расскажи,
Что в горах ледяных оставил меня.
Златорогий мой тур, ты всем расскажи,
Что в оврагах глухих оставил меня.

Тяжкий жребий несу, ночую в лесу, —
Не являюсь ли я любимой во сне?
Я в безлюдье живу, забыт для земли, —
То не твой ли вдали платок промелькнул?

Есть в конторах листы, да кто передаст,
Если я напишу письмо о любви?
Серна скачет в горах, и мчится олень,
О тебе каждый день справляюсь у них.

За тобою везде брожу день за днем.
Я в народе родном пословицей стал.
Что постигло тебя? Взойди на крыльцо,
Хоть одно письмецо страдальцу отправь!

Я ни разу с тех пор очей не сомкнул,
Как покинул аул, простился с тобой.
Сон враждует со мной: «Не спи, говорит,
Без возлюбленной ты не вправе заснуть!»

Если в горных лесах заблудится зверь —
Иль найдет он тропу, иль гибель найдет.
Если сможет твой друг дожить до весны —
Иль обнимет тебя, иль в землю сойдет.

Где он, редкий покрой нарядов твоих?
Ты на крыше явись, лицо мне открой,
Ты в мечте отзовись на голос любви,
Мертвецов оживи дыханьем своим.

Замышляют войну цари, короли
И народы земли сзывают на бой,
Ну а я? Лишь тобой я занят всегда,
Лишь тебе посвятил я думы свои.

Солнца жар в колыбель твою не проник, —
Мне бы сердце раскрыть, смотреть на тебя.
Чудны речи твои, певуч твой язык, —
Мне бы сердце раскрыть и слушать тебя.

В день, когда на тебя хоть раз я взгляну,
Обратится в весну седая зима.
Если солнце зайдет, не скроется день:
Ты мне будешь светить — рассеется тьма.

Как луна ты взошла, для глаз не видна,
В раны сердца влила томительный яд.
Словно солнце зашло, но виден твой свет,
И опять я одет могильною мглой.

Надоело седло, не радует конь,
От погонь за тобой давно я устал.
Опостылел кинжал, я бросил ружье…
Где ты, солнце мое? Ослеп я совсем!

Без тебя мир земной — губительный яд;
Там, где ступишь ногой, там рай для меня!
Мне не нужен другой: твой пол земляной,
Крыша сакли твоей — вот рай для меня!

Где бы я ни бывал на русской земле,
О тебе вспоминал, искал твой портрет.
Целый свет обошел, его не нашел, —
Сердце отдал бы я за этот портрет!

На персидский базар не раз я ходил,
У евреев товар рассматривал я,
Все шелка разглядел на полках у них!
Я твой образ хотел в наклейках найти!

Я в театре бывал, смотрел на актрис,
Даже в синематограф как-то забрел,
Но тебя не обрел: дрожит полотно,
А тебя все равно нет рядом со мной!

Не безумна ли страсть, не бред ли любовь?
Но какая же власть у этих безумств!
Ты сидишь взаперти, жалея людей, —
Где бы смог чародей тебя срисовать?