Хана Сенеш - Я себя до конца рассказала. Сборник стихов израильских поэтесс

Ломая бурей, тучей нависая,
Гналась, не оставляя ни на миг,
Врывалась в сон, как молния косая,
Как эхо, обгоняющее крик.
Ты открывалась на страницах книг,
Сгибала дни одной дугой тугою,
Ты заменяла мысль одну — другою,
Где смысл скрыт, а ясен черновик.
Меня настигла в белизне больницы, —
Палата, койка, медсестры глаза…
И на моей опущенной реснице
Дрожит твоя печальная слеза.

Ты, закутавшись в синь, проживаешь,
Чтоб струною дремотной петь.
Огнерукий Господь завивает
Твою терпкую, знойную бредь.

Тени гор, городов, поселений
И пустынь в твоих крыльях цвели.
И души моей гамму волнений
Ты впитала в свой радужный лик.

Скрытоявленная! Необъятен
Твоей сути бескрайний размах.
До последней крупинки понятен
Мне земли твоей огненный прах.

И, непрошеный, дальний, случайный,
Я застывшим вопросом стою.
О, святись же [7] Начальные слова молитвы «Кадиш». , вошедшая тайной
Неотъемлемой в жизнь мою!..

Бредит влагой и тенью, вскипая,
Твой охрипший песок. Не спеша
Обнаженный пейзаж загребает
Вдаль плывущий верблюда шаг.

Ты проходишь такой же, чтоб стаей
Голосов на вершины взлететь
И, в потоках сияний растаяв,
До беспамятства плакать и петь.

О бездонная, чудом виденья
Ты кому-то приснилась навек.
Ты — вернувшийся лик отраженья
В неземной и пустой синеве.

Над тобой Божий дух мирозданья
Дрожь следов своих пролил, как кровь.
О страна моя, в муках сиянья
На порогах нездешних миров!..

Как есть пред тобою, другим не подстать,
Совсем не прелестной, без красок наносных
Плохой, бунтовщицей, дикаркой несносной —
Вот так пред тобою хочу я стоять.

Измерено все уже — тело и мысль,
Измерено все уж, и найдено слово…
Душа моя ввысь подымается, ввысь,
Тиши избегая и плена людского.

Слова не поднимут меня над судьбой,
И в страхе внезапном я их потеряю.
Вот так говорю, говорю я с тобой,
И в каждом мгновении я умираю.

И суша, и море в сиянии дня
Встают предо мною видением сонным,
И нет ничего, лишь пути для меня,
Вверху и внизу — синь темна и бездонна.

Не станет меня, и в притихнувший свет
Когда доползут запоздалые вести…
И нету награды, прощения нет —
Греху, покаянью, раскаянью, мести.

Такая, как есть, я стою пред тобой —
Дика, непокорна всегда и повсюду.
Я плачу мятежно над горькой судьбой,
По той по себе, какою не буду.

Пахнет пылью, водой обжигающий зной,
Суша запахом тела пропитана.
Небо, небо в дыму — путь закрыв пеленой
Разомлев, не спешит расступиться.

Пересечь лишь решись! И уже в пути,
На дороге привычной, знакомой
Ты чудесный и странный мир ощутишь —
Провозвестник цели искомой.

Ты станешь и храмом, и праздником в нем,
Тропою и странником нищим.
И родится из памяти смены времен
Отчаянья буря: постичь их!

И сойдешь ты во прах,
Молчалив, одинок,
Словно с гор ледяных родник.
На эти места изольется Бог:
Там, где тень твоя упала на них.

Уйду, а заря, осветив побережье,
Придет, как дитя, средь ракушек резвясь.
Ясна, как слеза, весела, как надежда —
Немая с грядущим связь.

Роспись по солнцу, прохладе и теням
Поставит размашистым почерком,
Не зная, не помня мой облик бренный,
Скромное имя и прозвище. —

То, что пело в пути о счастье,
Горечь утрат и ошибок храня,
И затянувшееся обещанье
Моего Великого дня.

Былое, его аромат или отзвук,
В кувшине храню голубом и звонком,
И в старом китайском рисунке, что грезит
О вечном своем мотыльке,
Стебле тонком.

В немногих книгах, которые шепчут
О реках, струящихся лунною ночью,
Даря мне простор просветленный, четкий,
Торжественно-теплое одиночество.

А миг расставанья настанет, раскрыв
Даль ушедшего в прошлое у тра —
Все вспомнится мне и на мой призыв
Улыбнется смущенно и мудро.