Алексей Лосихин - Сериалы моей жизни

Последние романтики,
Оставшиеся в мире,
Вы ночи посвящали
Окну вон в той квартире.

Вы краской на асфальте
Писали на рассвете.
Вы фразу выводили:
Наташе, Любе, Свете…

Вы были чуть наивны,
Смешны, порой нелепы.
Прохожий ухмылялся,
Неся в авоське хлебы.

Волшебные секунды
При первых лучах света
Навечно отражались
В душистой жизни лета.

Но слишком много текста.
Я помолчу пока что,
Ведь этого мгновенья
Не повторится дважды.

Она проснется скоро,
Влекомая сюжетом,
Шагнет к окну, увидит:
«Любимая, с рассветом!!!»

И со скоростью пули
Стреляли в меня.
Нас дырявили, гнули,
Но мы встали ответ дать.

Бросив у водопоя
Вороного коня,
Принимал я их стоя,
Чтоб их крови отведать.

Пил я всласть или вдоволь,
Не помню уже.
Пью их кровь, в висках боль
Не стихает и длится…

Отпечатки оставил
На кровавом ноже.
В нарушенье всех правил
Я пошел помолиться.

Я молился неистово,
Лоб разодрав.
А в ушах моих крик его
Грянул, как эхо…

Издевательски свистнул он,
Бить подозвав,
И шестерки на звон
Прибежали для смеха.

Я не в силах забыть зло.
Я не такой.
Верно, мне повезло,
А ему не вмастило…

Не прощу драки той
Я ему никогда.
И коня не прощу,
Ведь коня-то убило.

Они искали оба, они искали трудно,
Не по прямой, как все, а наискось вразрез.
И грудь свою они калечили прилюдно,
И каждый был убит, и каждый вновь воскрес.

Фамилии их гимном по жизни протянулись:
Один шумел, как ветер безудержный в полях,
Другой так пел, что горы Кавказа пошатнулись,
И ввысь тянулся рьяно, не видя смысл в нолях.

Они красиво пели, бывало, вместе пили,
Но гениям сдружиться порою тяжело.
И вместе параллельно себя они палили,
Случайно иль специально число двоих свело.

Был жаркий летний месяц – июль, день двадцать пятый.
Один из них родился, второй из них погиб.
Я б вырезал день этот блаженный и проклятый
И вычистил из даты петель смертельный скрип.

Потом обратно вставил и, может быть, вернул бы
Обоих к нам на месяц, чтоб дать им вместе спеть
Песнь о Степане Разине, с пластинок я бы сдул пыль
И слушал их я допьяна, наслушаться б успеть.

Но эту песню дивную мне из земли не вытащить,
Мне из цепей не выдернуть и кровью не купить.
И только из приемника мне голосом немым пищит
Очередной бездарный сноб – и как под это жить?

Но песню я послушаю, не завтра, не на этих днях,
Не скоро, подожду пока, ну а потом зайду,
Я с ними поздороваюсь: с одним в горах, с другим в полях,
И в песне их покой и сон безгневный обрету.

Кони, кони, кони
В Александровском саду.
Кони, кони, кони,
К вам иду.
Кони, кони, кони,
Помечтать,
С вами в брызгах пены
Пострадать.

Вы застыли, кони,
В яркий миг.
Вы застыли, кони,
Мир затих.
В легких ветер крутит,
Разорвет.
Легче вам не будет —
Не живет…

Не живет мгновенье
Дольше, чем должно.
Вам же вдохновенье
В камне суждено.
Ничего, зато вы
Как маяк для тех,
Кто пришел готовый
Ухватить успех.

Московское лето.
Фонтаны, фонтаны.
Пропавшие где-то,
Мы были чуть пьяны.

Пропавшие где-то
В глухих переулках.
Москва нам планетой
Казалась в прогулках.

Фонтаны журчащие
Песни дарили,
И фразы парящие
Мы говорили.

Твой голос запомнил
Наш дивный фонтан.
Слова те он понял,
Запомнил твой стан.

Зимы две он память
В себе уберег.
В двух зимах оставить
То лето помог.

И давнюю метку
Откроет фонтан:
«ТЫ – Я». И монетку
За то ему дам.

Черным мелом расчерчу я
Черных десять человек.

Начинаю просто смело
Обличать презренный век.

Чтоб их видеть, разукрасить!
Разукрасить, чтоб их сечь.