Алексей Лосихин - Сериалы моей жизни

Ничего, даст Господь – прорвемся
Сквозь обыденные преграды,
Завтра снова мы развернемся,
Заработаем вновь награды.

А сегодня я буду пьяным,
Буду пить все подряд и мыться.
Отмываю я спиртом раны,
Чтоб не дать им теперь загноиться.

Он был герой, боящийся самоубийства,
Он поднимал глаза и шел вперед,
Он был из поколенья твиста,
В котором каждый первый пьет.
Он был хорош, он крепок был и боек.
Его слова в историю вошли.
И выливал он лишь в прохладу коек
Свои извечные страдания души.
И мысли о самоубийстве
Не раз терзали его мозг,
Полосовал он свои письма
Чернильной синью жестких розг.
И он, боящийся самоубийства,
Задумал Бога обмануть
И травлю ядом организма
Нашел через безгрешный путь.
Он напивался в бессознаньи,
Так приближая смерть свою,
Блаженный пьяный в мирозданьи,
Да, громко пел он песнь свою.
И счастлив был герой блаженный,
Но Бога обмануть не смог.
Теперь он средь судьбы лишенных
Блуждает, не найдя порог
Своего истинного дома,
Откуда шел к нам на посты.
Блуждает тень его знакомо
Среди самоубийц и пустоты.

Эко минуло дней,
Эко махнул и я,
Подрастерял друзей.
Бог нам теперь судья.

Токмо давно не пил
В кухне средь узких стен,
Токмо нас распилил
Град. Мы попали в плен.

Аж на другой земле
Чудятся мне слова:
«Полный стакан налей».
Рана еще жива…

И не затянута,
А брызжет и болит.
Вот лишь минута,
А как внутри кипит.

Я поровняю лес
Батькиным топором.
Липнет нательный крест,
Залитый потом.

Русь, ты мужей плодишь,
Что и не описать,
Гонишь и любишь,
Уложишь помирать.

Я не смотрю назад
И я не обернусь.
Может, и сам не рад,
То ты прости мне Русь.

Целуй меня, целуй,
Чтоб не замерзли в стужу,
Не трескались в мороз
Сухие складки губ.

Целуй меня, целуй,
Чтоб вырвались наружу
Любовь и капли слез,
На что бываю скуп.

Целуй меня, целуй,
Как только ты целуешь,
Мне не дано понять
Твоей величины.

Целуй меня, целуй,
Ревнуй, как ты ревнуешь,
Ведь ты моя, Нелли,
Созданье вышины.

Целуй меня, целуй,
Я не достоин ласки,
У женщины такой,
Как пес, на поводу.

Целуй меня, целуй,
Я не бросаю краски,
Я просто признаюсь:
«Люблю тебя одну».

Телефон молчит,
И часы стоят.
Серебряные тени
Бродят по квартире.

Простите вы меня,
Но вам сейчас не рад.
Устал я быть заложником
Числа – четыре.

Четыре – по плите,
На каждую из стен.
Четыре – по углу
На всех концах стола.

Четыре – по числу
Распухших, бледных вен.
Четыре – эта цифра
Стала мне мала.

Как школьник с дневником,
Как сон без озаренья,
Бредет за мной число,
Как приставучий пес.

И я не вижу взлет,
Я вижу лишь паденья
В полупрозрачной мгле
Уставших, сильных звезд.

Все птицы на ветвях
Давно уснули, поздно,
И ветер тоже спит
И не зовет тебя.
Затихла вьюга, все,
Уже не вьется грозно.
«Спокойной ночи. Спи», —
Шепчу тихонько я…

Я не поэт, но сказки говорю всерьез.
Я не художник, но хватаю кисти,
Чтоб написать эскиз твоих волос,
Глаза, улыбку, просто, без корысти.

Я не садовник, но рощу тебе
Семнадцать роз, прекрасных и капризных.
О Королева, ты в моей судьбе.
Семнадцать роз в придачу к моей жизни…

Красная роза в бокале вина,
Красная роза тоскует одна,
Красная роза в красном вине,
Красная роза так нравится мне.
Красная роза, цвет – спелый гранат.
Роза, прости, пред тобой виноват…

Ищу слова для поздравленья,
Чтоб объясниться пред тобой.
Дрожит рука в оцепененье,
И голос будто бы не мой.

Я не скажу тебе избитых,
Поднадоевших, старых фраз.
Зову я прелесть слов открытых,
Хочу сказать, как в первый раз…