Алексей Лосихин - Сериалы моей жизни

Мой Бог, каким уютным фразам
Ты обучаешь этот мир.
Порой понятно мне не сразу,
Что в этой фразе не зефир,
А яд непрошенной гадюки,
Взращенной цепью и кнутом,
И просто так, как будто в скуке,
Она играет своим ртом.
Зубами, полными отравой,
И ножницами-языком
Так просто справиться с оравой
И нелегко с одним клинком.

Земля, Земля, прости нас грешных
За то, что ходим по тебе,
И в пыл греха мы так поспешно,
Как в омут, тянемся. Судьбе
Своей мы как калеки
Вверяемся, глаза слепя.
Мы просто люди, человеки
И жить не можем, не любя!

Она породистая сука,
Ее семье две сотни лет.
Такая тонкая наука —
Генеалогия монет.

А я безродная дворняга
Без орденов и козырей.
И мой напиток – просто брага.
Ах, что связало меня с ней?

Быть может, общие пороки,
В которых я насквозь промок?
Быть может, те простые строки,
Что сочинить, увы, не смог?

Их до меня промолвил кто-то,
Но я цитату приведу.
Лишь подрифмую, словно ноту,
На полутон переведу.

«Люблю не то дитя от греха
Мужей и жен, родивших в срок.
Люблю – то видеть человека,
Каким его воссоздал Бог».

Одноглазая Луна притворилась недотрогой.
Ее тела белизна подкупила б даже Бога.
Ее сердце – кислый плод, не успевший завязаться,
Дай с земли мне переход, дай тобою любоваться.

Там, за занавеской туч, ты стоишь совсем нагая.
Смертный, смолкни, не канючь, отвернись, она живая.
Серебро ее волос не для взора человека.
Ее грудь из белых роз, и как раненый калека,

Сын Адама перед ней, гибнущий в границах тела.
Дух его к Луне, ей-ей, бледной птицей полетел бы,
А пока души сосуд – мышцы, кожа, кровь и кости.
Выставляю я на суд эти строки желтой гостье.

Я отмечаю похороны
Своих неизданных детей.
И вьются в небе, как вороны,
Клубы угара и блядей.
Ох, как же мерзко, это тошно.
Меня тошнит, меня тошнит…
А водка льется, как нарочно,
И рвет мне мозг, и не щадит.
Пой песню, грустная забава,
Раздай мои младые дни.
Разгадкой белая отрава
Полощет глотку. Не щади!!!

Сударыня, пардон.
Я знаю женщин
И не намерен Вами помыкать.
Еще ни с кем пока
Я не был венчан
И не за что еще меня ругать.
Давайте с Вами веселиться,
Я без усов, но я гусар.
Хотите, можем прокатиться
Среди цыганей и гитар.
Я буду петь и Вас согрею
Своим дыханьем и теплом,
И если захотите, Фея,
Потом поедем мы в мой дом,
Там будут розы и шампанское,
Там будет ложе и любовь.
Во мне есть кое-что цыганское,
И я взволную Вашу кровь,
Но утром вы проснетесь, барышня,
И станете просить души.
Готов пред Вами я штаны снять,
Но сердце Вам не дам душить.

Моя Нелли, Вы так пьяны
И так смущаетесь красиво.
Как жаль, что мы давно на «ты»,
И не могу я Вас стыдливо
На первый танец пригласить,
Дать поцелуем первым жженье,
И не могу я Вас просить
О первой ночи, наважденья.

Опять разбили мы бокал,
Опять я стекла собираю,
И я знакомо так вдыхал
Духи. И крем Ваш я втираю
В сухие, треснувшие губы,
Чтоб крепче Ваш запомнить плен.
Что? Будем ли когда мы любы?
Ведь я опять один средь стен…

Волшебник слова
Странен и прекрасен.
Ты не логичен,
Но ты веришь в жизнь.

Твой слог смешон,
Наивен и опасен.
И поднимаешься ты
С каждой строчкой ввысь.

Держись, держись
На шатком пьедестале,
Ведь звон цепей
Похож на звон монет.

И не гонись ты
За копейкой враля,
Ведь ты герой,
Ты гордый, ты поэт?

Нелли, Нелли, так прекрасно,
Так наивно колдовство.
Нелли, Нелли, мне все ясно,
Ангел Вы, Вы Божество.

Посвященные сонеты
Каплей в море лишь звенят.
И не вытерпят сюжеты
Искренности моих клятв.

С Вами я и в океане,
Где трещали паруса.
Где метались волны, пламя,
Разрезая небеса,

Стали тише вдруг приливы,
И волна в лучах зари
Бережливо так, игриво
Шепчет пляжу: «Говори,