Георгий Мосешвили - Избранное. Том II

Но на слово твое не наложишь печать
ты и в смутное время не сможешь молчать

Я люблю тебя, город мой – пепел и дым
город мой – стародум, город мой – херувим

Город желтой больницы и серой тюрьмы
город красного лета и белой зимы

Нет ни воли расстаться, ни силы уйти
нас одно возвращение ждет на пути

В город – вечный покой, город вечный укор.
Город смерти – закрытый Успенский собор.

Дом из дерева. Вид
На переулок. Лёд
На мостовой. Стоит
Церковь напротив. Бьёт
Ветер в колокол. Звон.
Снежная кутерьма.
Тёмные окна. Сон.
Это зима. Зима.

– Ты счастлив ли, хозяин добрый мой?
– Но кто ты? И какое тебе дело?
– Я ложь твоя. Поговори со мной.
Ты лжёшь всю жизнь. Тебе не надоело?
– Я не умею лгать. – Постой, постой!
Не забывай кто я! – Ты тень без тела.
– Я ложь твоя. Не лги же мне. – Одной
Лишь правды я хочу! – И я хотела…
– Но где же правда? – Ржавчина разъела.
– Оставь меня. – Нет, я умру с тобой.

– Но в чём я лгу? – Ты всё твердишь: святой
Франциск, любовь, Христос… – Как ты
посмела!..
…смиренье, Бог… Всё это – звук пустой
В твоих устах! – Ты лжёшь! – А ты? Сгорела
В моём огне душа твоя. – Пой, пой…
Все песни лжи – не ложь ли. – Почернела
Твоя больная совесть. – Белизной
Лишь ангелы… – Что было прежде бело —
Не очернить. – Ты мне осточертела!
Оставь меня! – Нет, я умру с тобой.

Осенние черные птицы
Нашли золотое дерево.
Они опустились плавно
На ветви. Поднялся ветер.
Дождь оказался похожим
На белый цветок холодный.
Медленно под облаками
Опускались его лепестки.
И ветер тихо смеялся
Между землей и небом.
Ветер любил смеяться
Над листвой и дождем.
Но вот потемнело небо,
Ветер и дождь умолкли,
Дерево облетело,
А птицы остались одни.

Бездомное белое облако
Свило себе гнездо
В водосточной трубе.
Иногда к нему в гости
Залетал теплый ветер,
Игравший роль почтальона,
И приносил письма
От других облаков.
Письма были завернуты
В конверты из желтых листьев
И говорилось в них
Всегда об одном и том же:
О городах и звездах,
О звездах и городах.
Но однажды пришла телеграмма
Без конверта и с предупреждением,
Что черные тучи летят
На город и будет дождь.
Облако улыбнулось,
Погрустило, но плакать не стало
И, попрощавшись с ветром,
Улетело Бог весть куда.
А гнездо так и осталось,
И после дождя наутро
Его вынул водопроводчик
Из трубы и отнес домой.

Дом. Золотая соль
Под зелёным стеклом.
Люди проходят вдоль
Улицы, входят в дом.

В доме на стенах спят
Белые облака.
В городе – листопад.
В доме – ни ветерка.

В городе – пыль столбом,
В доме – бесплотный дым
Белый, и синий дом
Кажется голубым.

В воздухе взмах рукой —
Золотая черта.
В доме всегда покой.
В городе – суета.

Здесь не умер никто.
Здесь никто не живёт.
Здесь происходит то,
Что не произойдёт в городе…

Не выходя из комнат
Где наши души спят
Нас так и похоронят
Но вряд ли сохранят
Положат – и прогонят
Земной порядок свят
Забывшие – припомнят
Умершие – простят

Нельзя же в самом деле
Печалиться всерьёз
Без лишней канители
Без лишних слов и слёз
(И слова не проронят —
Хоть бейся об заклад!)
Забывшие – припомнят,
Умершие – простят.

На корабле, скользящем так легко
В воде живой и в голубом огне,
Стекло звенит. Лети, Вдова Клико,
Осколками в ночной голубизне.

Стекло звенит, и весла воду пьют,
Цветет фальшивым золотом волна.
Слепым гребцам лепешки выдают,
Когда земля встает из полусна

Вдали. И дышат в трюме тяжело
Лимонный шелк и сладкая смола.
Под ветром гаснет медь. Звенит стекло.
Слепит глаза седая полумгла.

Благословен тот день, вчерашний свет,
Когда, оставив время за кормой,
Как бы страну, которой больше нет,
Мы входим в этот сумрак голубой.