Вадимир Трусов: Это еще не все…

Царство вечных вещей.
Мир бетонных пещер.
Лабиринта стандарт.
В тесноте пустота.
Околел Минотавр
Неизвестно когда.

Средь житейских морей
Ариадне стареть,
Проклинать берега,
Где афинский плейбой,
Обещая любовь,
Ей наставил рога.

Будни острова Крит:
Тараканов морить
Да соседей гонять.
От гнилого вина
Два родимых пятна —
Суета и брехня —

Только пуще цветут.
И всегда тут как тут
Олимпийская рать,
И не бог, так герой,
Все одно – домострой,
Где ж других понабрать?

Рассуждать не берусь.
Здесь со всеми Прокруст
Позабавился всласть.
Лишь старик Диоген
На короткой ноге
С предержащими власть.

Век живи, век учись.
И постель, и харчи
За ошейник раба.
Дёрнешь цепь – не порвать.
Сам такую ковал.
Ах ты, дура-губа.

Волчья тропа с понедельника до субботы,
То есть до вечера пятницы. Путь с работы
Необязательно к дому и вспять с рассветом.
Краткие передышки на отпуск летом
(Если удачный график) плюс двое суток
Еженедельно. Не потерять рассудок —
Значит, сойти с ума (что по Свифту – благо),
Да и сорваться в штопор, с эпохой слада
Не находя. А впрочем, сие опасно,
Ибо у тел человеческих нет запаса
Прочности, достаточного для встречи
Даже с землёю вспаханной. Недалече
Встреча такая, когда не имеешь стажа
Чокнутого (в высшей степени) пилотажа
Вне общепринятых времени и пространства.
В лучшем итоге – траурное убранство
И некролог – от силы абзац петитом.
Людям нормальным якшаться с подобным типом
Обременительно (проще сказать – противно).
Маленьких радостей светская паутина,
Память шельмуя, покончит с фальшивой болью.
Но в гамаке не согрешить любовью
(Дело пытая или потехи ради!)
Вряд ли возможно. Сколь ни трещали пряди,
Сети целее новых. Народу – валом…
Жизнь, ведь ты не казалась мне карнавалом!
Так ли я глуп? Воистину мудрый возглас!
Вот он – его величество средний возраст
В тесном камзоле кухонной истерии.
Рухнуть бы в самые недра периферии
(Глубже теперешних), дабы леса, озёра,
Звери и птицы, коим не знать позора
Собственной слабости, ветра фальцет истошный,
Ярость буржуйки и котелок с картошкой
Мне помогли очнуться и вспомнить, кто я.
Время швыряет камни в ведро пустое
(Нет бы песок гонять и гонять в стекляшке).
Старятся и ломаются неваляшки,
Прежде удар державшие будьте-нате.
И принадлежность к местной служилой знати
Отягощает мерзостью очень скоро,
Голос употребивших на благо хора,
Сольное позабывших своё звучанье.
Волей-неволей скатываясь в молчанье,
И капитал сохраняешь и кстати чрево
В полном ажуре. Шляясь порой налево,
Правофланговые тонут в стакане мутном.
Знать бы, с чего это лезет на стенку утром
Солнечный зайчик, не опасаясь серым
Вновь показаться гражданам окоселым.

Граждане, рысью!
Похоть взнуздав корыстью!
Жми до упора!
Всякая пятка – шпора!
Выйди, историк!
Свечку держать не стоит.
Нынче избыток
Заживо позабытых.

Вот нищеброды,
Все – наивысшей пробы!
Этих задрали
Волки лесной морали.
Знать, у приматов,
Даже совсем лохматых,
Определённо —
Шкуре не быть дублёной.

Деньги на бочку!
Я паренёк рабочий,
Где-то за тридцать
(Можем договориться).
Лишь с похмелюги
Не доставайте… Люди!
Кружечку пива!
Зелень – тоска – крапива

Тоже наркотик.
Прежде носивший кортик,
Клянчит на шило,
Дескать, совсем паршиво
Тянется лямка!
Нет бы: с утра гулянка;
Брезгуя ланчем,
В сетку пулять воланчик

С барышней томной…
Таинство бадминтона —
Светская прелесть.
Ладно, мамзель, согрелись —
Не согрешили.
Следует мыслить шире,
Вне трафарета!
Где же моя карета?

Не докричаться…
Шпарит по шпалам Чацкий.
Самое время
К дедушке на деревню:
Поиздержался…
Пленники дилижанса
Вышибли зайца,
Дабы родным казался

Блеф зазеркалья:
Тявкают по-шакальи
Звёзды экрана.
Каждый имеет право
Круглые сутки.
Модные предрассудки.
Брачные планы.
И под сироп рекламы

Известь известий.
Ставшие грузом 200
Не помешают
(Благо страна большая)
Стаям вороньим,
Якобы посторонним,
После обеда
Торжествовать победу.