Вадимир Трусов: Это еще не все…

Нынче поздно весна заглянула к нам,
Как в прицел, в перекрестье координат.
Мы уж было подумали – всё, хана,
Год не делится больше на времена.

И решили внимание не заострять.
Поживём – увидим. И вдругорядь
Хорошо, если некому станет ныть,
Что опять не хватило на всех весны.

Но ошиблись. По лужам март захромал.
Как всегда, перед смертью успела зима
Самых лучших в попутчики присмотреть.
И оставила нас на отстрел сестре.

Опустели стопки.
Поседели сопки.
Стужа поселилась
В паровозной топке
Всенощных страданий.
Боль дорогой дальней
Утолишь едва ли.
В общем, трали-вали,
Гражданин приятель.
Впредь подснежный ягель
Добывай копытом.
Способ сей испытан,
И весьма заманчив.
Шевелись, мой мальчик.
Страх не запретили.
В общем – тили-тили.

У меня на кухне гроза.
Не поверят, кому рассказать.
Только фыркнут: «Допился, жлоб!
Это просто течёт потолок,
И розетки искрят потому.
Так что радость твоя ни к чему.
Вот же, дурень, нашёл чудеса.
Ты нас, бешеный, не покусай
Ненароком. Уймись поскорей,
Алкоголик. Гроза в январе!»
И давай участковым стращать.
В перспективе – дежурная часть.
Там, конечно, не станут хамить.
Замурован двойными дверьми,
Наблюдаю воды торжество.
Я и вправду немного того?
Или сверху сосед – обормот?
Или выстрадал срочный ремонт
Мой, испуганный ранью весны,
Личный космос – четыре стены?

Скоморохи постарели.
Разбрелися по округе.
На полатях кости греют.
Съели праздничную ругань
Отскандалившие бубны.
Колокольчик желторотый
Пересмешничать не будет.
Разве что царапнет робко
Безголосая жалейка —
Надоевшая отрада,
Духоту набитой клети
Заливая мутной брагой.

Когда стихнут крики: «Уймись!»
И отменят приказ: «Повзрослей!»,
Когда надоест глотать
Цитат резиновый клей,
Не убегай!
Подожди!
Загляни в старый дом за рекой,
Там лежат
Шкуры маленьких медвежат.
Помнишь, ты их задушил
Ещё не окрепшей рукой?

Взять бы тачку, да покруче.
И уехать далеко,
Полагаясь лишь на случай,
Хоть счастливый, хоть какой.

Моментально растранжирить
Бесполезные гроши.
Колесить, давая жизни,
Восвояси не спешить.

Прямиком, не маскируясь,
Всем гаишникам сказать,
Дескать, выдумали трусы
У машины тормоза.

И лететь как угорелый,
Это время проскочив,
Где тихонько я старею
И выслуживаю чин,

Что считается удачей.
А кому не повезло,
Тот и впрямь катает тачку.
Или, мучая кайло,

Помирать, зараза, медлит.
На родимой стороне,
Кроме Ваньки и Емели,
Целиком фартовых нет.

Всякий третий, братцы, лишний.
Облизнувшись на калач,
Прикуси губу, счастливчик,
Знай себе терпи, не плачь.

Обломали Обломова за вселенскую лень.
Наказали Базарова по причине обратной.
И с трибун, источая улыбок елей,
Утверждали, что люди практически братья.

Как родных поминали – об этом молчок.
За себя и за всех недоумков протухших
Молотили железо, пока горячо,
От голодных фантазий съезжая с катушек,

Ибо завтрашним бредили, в яри атак
Не считая погибель жестокой потерей.
А когда вдруг состарились, этак и так
Вышивали на фоне высоких материй

О великой стране, где предательства нет,
Где прислуга, решая вопрос с королями,
Триумфальную арку пробила в стене,
У которой тебя и меня расстреляли.

Отпускные бесследно канули.
На полгода вперед – зима.
Я беседую с тараканами,
Потому что клопов нема.

Я и этих морил ответственно,
Но привыкли они, ей-ей.
Значит, школа у них советская,
Одинаковая с моей.

Как положено, неразлучны мы.
Утомилась ругать меня
Своевременными получками
Не обласканная родня

За общение с паразитами:
– Нет бы к ногтю пришельцев, хвать!
Доморощенным инквизиторам
Лишь бы гадостью поливать,