Мурат Тюлеев: Сквозь сумрачные дни. Стихотворения 1994 года

И кто говорит, что за это не платят,
тот в лучших кафе не бывал и не пил там,
тот не получал за ночь новое платье,
помаду не смешивал с огненным спиртом.

Глаза закатив, представлять, что тобою
владеет не жирный носатый уродец,
а парень, что был позапрошлой весною,
печальный, одетый совсем не по моде.

Дождаться: увянет пронзающий стержень,
Стечёт по ногам горбоносое сало,
И будешь ты в форме, опять, как и прежде.
И будто не тошно, и будто бы мало!

Ночь темна, хоть глаз коли!
Над просторами земли
ни Луны, ни звёзд, ни пара,
ни подобия пожара,
ни кометы, ни огня.
Кто во тьме найдёт меня?

Может быть, в кромешной ночи
есть дороги покороче?
Мимо терний, мимо сада,
мимо ведьминого взгляда,
по кошачьим коготкам,
по заветным бугоркам.

Ночь как ночь! Таких немало.
Дремлет рай, храпит Валгалла,
преисподняя взывает
к тем, кто устали не знает,
и колдует, и шипит,
и в котле с травой кипит.

Сгинь, безликое несчастье!
Уводи табун напастей,
уводи чертей рогатых,
козодоев волосатых,
всю свою большую рать,
всех, кто мне мешает спать!

Мы в тиски борьбы зажаты туго,
форс держать обязанность строга.
Так всю жизнь зачем-то вместо друга
ищем мы достойного врага.

Добрых глаз не замечая снова,
по следам опасности идём.
Нам не надо дружеского слова,
от врага пощёчины мы ждём.

Нам не надо сладкого покоя,
Горькие обиды нам нужны.
Сокрушённо друг вздохнул – пустое,
были бы врага шаги слышны.

И порой исход борьбы печален:
жизнь прошла, а рядом – никого.
Помнить бы, что друг – он уникален,
а врага всегда найти легко.

Она упала в обморок мне на руки…
Я, опасаясь, как бы вдруг чего,
избавился от маски и фонарика
и даже от оружья своего.

Холера потащила меня в заросли,
где, исцарапав рожу до крови,
я жертву разглядел, скуля от зависти,
ведь кто-то был рабом её любви!

Нетерпеливо оборвав ряд пуговиц,
я насладился зрелищем таким,
какое мне, отвратнейшему пугалу,
не снилось и во сне. Не то, что им!

Любимцам женщин, ветреным красавчикам,
что щеголяют в бархатных штанах.
Зато теперь мои глаза-буравчики
Блуждают в этих девственных мирах!

Она пришла в себя, но сумрак хижины
от нового припадка уберёг
девчонку, что прикрыла грудь пристыжено,
как собирает лепестки цветок.

Испуг её всего лишил, наверное:
и дара речи, и желанья жить.
В её глазах читалось только верное:
«Убийца… Убивает… Чтоб убить…»

Чтоб опровергнуть эти подозрения
я, как червяк, подполз к ее ногам,
и в диком несуразном исступлении
дал волю нецелованным губам.

Она рванулась. Следом тень косматая
катилась, озаряема луной.
Она упала. Мраморная статуя
как будто оказалась предо мной.

Бурьян и ветер бились, как в агонии.
Она лежала и была мертва.
А я, как будто весь вобрал огонь её,
катался по земле, живой едва…

я тихо сгорал поджигатель
камин неизвестный писатель
киоск обгоревшая урна
завёрнут в газетку культурно
а вот непонятное слово
а вот объясняет всё сноска
а вот непонятная рифма
дебил ты король афоризма

вдруг ветер
ударил плечом проходящий автобус
вдруг женщина
вскрикнув упала несчастная любит
вдруг пес не голодный
не рылся не в мусорной яме
вдруг молча гляжу
на завод мчится первая смена

я тихо умру хороните
родным за меня объясните
веревки не надо я тихо
к чему здесь скандал и шумиха
а вот юлий цезарь горбатый
а вот брут рот зад брутто нетто
а вот кол вход в холл там экзамен
дебил ты гордись ты землянин

вдруг навзничь
пропало что падало дыбом привстало
вдруг девочка
тихо коварно убила поэта
вдруг лес не шумел
и не пела орава напившись
вдруг хлебников в
воскрешённый ушел в бизнесмены

я тихо рыдал злые слезы
д хармс где твоя лизавета
замок ключ потерян находка
юг север восток запад водка
а вот ливень ассоциаций
а вот фальшь моих ассигнаций
а вот фарс пустых облигаций
дебил ты орёл дефекаций
Вдруг!..