Юрий Кузнецов - Русский узел. Стихотворения и поэмы

Небо покинуло душу мою.
Я под ногами повешенных сплю,
Тягой они затекли,
Но не достигли земли.

Бездна раскрыта… При звездном огне
Ноги повешенных ходят по мне.
— Спи, — говорят. — Это сон,
Если окончится он.

Что за толпа! Вы кто такие?

А кто нас знает! Мы — другие.
А вы?

Жена.

А где супруг?

Удрал к любовнице на юг.

Мы так и знали, так и знали.
Мы вам сочувствуем.

Едва ли!
Зачем пришли?

Его увидеть,
Чтобы сильней возненавидеть.

За что, помилуйте?

За то,
Что он поэт, а мы никто;
Что он жесток, что он развратен,
Необъясним и непонятен,
Что он чужак в родной культуре,
А в мировой литературе
Он — вор.

И Прометей был вором.

Вот бабий ум, набитый вздором!
Проснись, Эсхил! Повозку слез
Вор у тебя увел.

Так что ж!
Она полна его слезами,
А не чужими. Впрочем, сами
Вы это знаете.

Мы знаем,
Но знать об этом не желаем.
Он у Платонова украл
Чинару с горными камнями.

На золотой горе с богами
Не в эти камни он играл.

Он но в ту степь глядит давно,
Как между нами решено…
А жаль, что пушкинский «Пророк»
Не преподал ему урока!

Плевать хотел он на пророка!

На Пушкина?

Какой попрек!
Подите вон!

Уже идем.
Храни земля его здоровье.
А мы… а мы свое возьмем
Не ненавистью, так любовью.

Ушли?

Сквозь землю провалились.

А мне оттуда крики снились.
Уж если не пристало мне
Скакать на бешеном коне,
Есть три пути: трудиться,
Звать бога или спиться.

Не мята пахла под горой
И не роса легла,
Приснился родине герой.
Душа его спала.

Когда душа в семнадцать лет
Проснулась на заре,
То принесла ему извет
О золотой горе:

— На той горе небесный дом
И мастера живут.
Они пируют за столом,
Они тебя зовут.

Давно он этого желал —
И кинулся как зверь.
— Иду! — он весело сказал.
— Куда? — спросила дверь. —

Не оставляй очаг и стол.
Не уходи отсель,
Куда незримо ты вошел,
Не открывая дверь.

За мною скорбь, любовь и смерть,
И мира не обнять.
Не воздыми руки на дверь,
Не оттолкни, как мать.

— Иду! — сказал он вопреки
И к выходу шагнул.
Не поднял он своей руки,
Ногою оттолкнул.

Косым лучом насквозь прошел
Простор и пустоту.
В тени от облака нашел
Тяжелую плиту.

Холодный мох с плиты соскреб,
С морщин седых стихов:
«Направо смерть, налево скорбь,
А супротив любовь».

— Хочу! — он слово обронил. —
Посильное поднять,
Тремя путями этот мир
Рассечь или обнять.

Стопа направо повела,
И шел он триста дней.
Река забвения легла,
Он вдоль пошел по ней.

Река без тени и следа,
Без брода и мостов —
Не отражала никогда
Небес и облаков.

И червяка он повстречал
И наступил ногой.
— Куда ползешь? — Тот отвечал:
— Я червь могильный твой.

На счастье взял он червяка
И пронизал крючком.
Закинул. Мертвая река
Ударила ключом.