Эльза Попова: Мозаика

Узор шкатулок, блюд и ваз, фигурок, детских свиристелей,
Пионов, лилий, георгин необходимо оттенить.
Сверкает инеем топаз в огранке серебристых елей,
А снежных кружев не аршин пришлось зиме употребить.

Сюжеты промысла ясны, подчас немножечко наивны,
А иногда и с юморком искрятся от знакомых сцен.
Здесь вяжет матушка носки, с ней рядом копошится живность.
Гуляет барыня с зонтом и кавалер, одетый в френч.

Пыхтит усердно самовар. Девчата водят хороводы.
На Чудо-Юдо-Рыбе-Кит построен стольный славный град.
И не скрывая своих чар, лепнина с росписью уводит
Туда, где притаился скит, в фаянсе муравлёных врат.

Мороз выводит вензеля на белой глади дивной сказки.
От переливов синевы снежинок редкая краса.
Людским сердцам благоволя, не признающее огласки,
Созданье таинства зимы вершится в пламени огня.

ТкалА девИца у окна льняные полотнА,
После того как пряжа с веретён намотана.
Работа долгая, да вечерок ещё длинней,
А с песней звонкою и дело спорится скорей.

Посеян лён в землицу теплую в Оленин день.
Посыпан он золой древесной, чтоб росток не тлел.
Цветёт – как будто неба синь в поля спускается.
Приходит время теребить – исколешь пальцы-то.

Просушен, обмолочен, после веен по ветру.
Ночами летними расстелен в травы на росу.
Измят, оттрёпан, чесан щётками до пачеси,
В повесма сложен – ими пряхи зиму заняты.

Ох, непроста дорожка стебелька невзрачного
До белоснежного холста с узором красочным.
Желая выучиться ткать – мудрёно ремесло,
Ина бабенка, как ни бьется, не поймёт его.

В льняной одёжке Русь ходила испокон веков,
Купец, крестьянин, стар и млад, царь аль слуга его.
Рядно, узорница, к ним пестрядь: мастерицы встарь
Своё умение с терпением могли сплетать.

Под песню девичью стучит негромко ткацкий стан;
«К весне, Бог даст, так тятя справит новенький кафтан.
Маманя – фартук, полотенца, белы скатерти.
А брату старшему косоворотку надати.

Сестрице младшей скроем сарафан с кокеткою,
Похвасталась чтоб в Пасху поперед соседкою».
Холодна ноченька. Метель. Окно завьюжило.
– А что себе? – Станок затих…

– Косынку с кружевом.

Сегодня шаль достаточно редка.
В недавнем прошлом женщины носили.
Но как бы ни менялись времена,
в ней весь орнамент и душа России.
Пришла из дальних азиатских стран
для праздников и будней, от ненастья,
Ты покорив все женские сердца,
прикрыла плечи и муслиновые платья.
Напоминая яркое панно —
творение египетской пустыни,
Всё началось, когда Наполеон
привез её в подарок Жозефине.
По кашемиру капельки огня,
открыт ларец из разных самоцветов.
У южной ночи мягкая ступня,
узор восточный редкостным букетом.
Не захотелось дамам отставать
в аксессуарах от парижских модниц.
Кудесницы присели создавать
свои платки с рисунком дивным, броским.
Из тонкой шерсти, вышивка сложна,
в ней буйство красок, стилей – безгранично.
Нить толщиною меньше волоска,
но выйти в свет без шали – неприлично!
Над шёлковой серебряной водой
заполыхало летнее цветенье,
Малиновки негромкий голосок
сон бабочек прервал в одно мгновение.
Как в сказке, изумрудами покрыт —
мозаикой весенний тёплый вечер.
В нем отразился, словно малахит,
ручей звенящий, яшмою отмечен.
Акации, ромашки, васильки,
кайма из лепестков горит акцентом.
На бархате мелодия зари и розы,
припорошенные снегом.

Завален рынок разной мишурой
недорогой, бушует как стихия.
Но где же вы, те шали с бахромой,
забытое наследие России…

Глянцевы вазы,
ФарфОровы чашечки.
Колкие фразы
Порхают как бабочки.

Яркими бусами
Блюдца украшены.
Жаркими грёзами
Чувства окрашены.

Роспись узорная
Красочно стелется.
Только напрасно всё
Сердце надеется.

Хрупок и тонок фарфОр.
Не заметишь,
Треснет – а склеить
Уже не сумеешь.

Присело лето рядышком на лавочку.
Всё платье в сборочку. Поправив складочки,
Недолго думая, меня окликнуло —
Лесные ягоды в ладонь насыпало.
Пропитан воздух ароматом зелени,
И маки красные ковром постелены.
На плечи шаль цветастая наброшена,
Гуляло там, где луг еще некошеный.
Медочком липовым старалось потчевать.
Всё привечало спелой вишней сочною.
Примерив над прудом серьгу ольховую,
С напевом трепетным прошло сторонкою.