Вячеслав Евдокимов - Белая Лебедушка

Взвалила на спину, натужась,
Таким он грузным был, тяжёл,
Что не дотащишь… Просто ужас!
Но надо. Пёрла, будто вол…

Но на неё вдруг понасели
Два троерота, сбили с ног…
(Групп всех разрозненных доселе
Разведотряд найти не смог).

Ей крылья напрочь оторвали,
Чтоб ввысь ей больше не взлетать!
За ней охотилась, за кралей,
Вся троеротовская рать.

Она была неуловима
И наводила их на страх,
Летя хоть даже где—то мимо,
Мечтали сжечь, развеять в прах!

Теперь она в плену и в пытках
Должна им тайну всю открыть,
Вьетконг откуда бьёт не жидко?
Да, да! Откуда мощь и прыть?

Приволокли её и – в яму,
Для тигров что была – сюрприз,
Швырнули сходу, грубо прямо,
И полетела тяжко вниз…

Ну, и поставлена охрана.
А вкруг уж тьма, страшила ночь…
Допрос начнётся утром рано,
Ведь троерот поспать не прочь!

Сидит Фыонг на дне и клятву
Что не раскроет в пытках рот,
Не даст собрать злодеям жатву
Каких—то сведений, даёт!

Вдруг слышит хруст, потом паденья
Чего—то на землю… Опять!
Несёт охрана, может, бденье,
Ведь, до утра ей всё шагать…

Но вдруг ей талию, как пояс,
Жгут толстый крепко обхватил!
Она же, вздрогнув, беспокоясь,
Вон привлеча немало сил,

Стремится сбросить наважденье!
Но тщетен был её успех…
Вдруг поднял кто-то в сверхмгновенье
Её легонечко наверх!

К лицу приблизилася морда,
И пояс с талии пропал…
«Ну, всё! – уверовала твёрдо, —
Попала в смерти, видно, трал…

Глаза недвижные, шипенье…
Ползёт витками всё по ней,
Бросает в дрожь прикосновенье…
Дрожит Фыонг, да всё сильней!

«Так умереть… Какая жалость! —
И с уст слетает тяжкий стон… —
Постой! Постой!» – вмиг догадалась,
Спасённый ею то Питон!

– Да, я почувствовал опасность,
Тебе грозящую всерьёз,
И ты сама – за эту ясность.
Чтоб избежать мучений, слёз

Твоих, решил, мой исцелитель,
Ползти за вами тайно вслед…
Вот так и прибыл в штаб—обитель
Врага, в котором чести нет.

А дальше – техники лишь дело:
Поочерёдно горло всем
Сдавил. Охрана стало – тело,
Ну, неопасная совсем.

Затем в зёв ямы я поспешно
Свой понаправил длинный хвост,
Ну, и за талию, конечно…
Подъём был лёгок, быстр и прост.

Друг другу высказав признанье
За помощь в трудный жизни час,
Тепло прижавшись на прощанье,
Они исчезли оба враз!

Прибыв к бойцам в расположенье,
Они ей тут же вмиг вопрос:
– Где боевое оперенье? —
И гнев к врагу их грозно рос…

– Ну, ничего! – ей в утешенье, —
Не тужит пусть твоя душа.
Ты и без них, как украшенье,
Ты и без них, верь, хороша!

И Ветеран—отец особо
Был рад её увидеть вновь!
И обнялись в слезах вмиг оба…

X
Вот так, всю жизнь, судьбу воловь, —
Она и радость и подножка:
От них вовеки не уйти.
Забудешь горе понемножку…
А к счастью сам стреми пути!

Так и в борьбе: Успехи! Срывы…
На то есть множество причин.
Коль неуспех, – в душе нарывы,
Успех – вон с плеч все кирпичи!

Так и с отцом, бойцом бывалым:
Его всё пуля не брала,
Ходил в атаки без забрала!
И вдруг! Кровь брызнула, ала,

Вон из его большого сердца,
К земле родимой он припал,
Чтоб напоследок наглядеться,
В гробу обзор, ведь, будет мал…

– Вы не печальтесь, не скорбите,
Не плачь, моя родная дочь.
В борьбе на верной вы орбите,
И мук сомненья в этом – прочь!

Желаю славных вам успехов,
Чтоб был Свободы скор приход.
Моя в строю смерть – не прореха,
Её заштопает народ.

И всяк в Свободной – и Единой! —
Стране такую жизнь начнёт:
Счастливой, полной, долго—длинной
И сладко—сладкой, будто мёд!

Врагу за войны нет прощенья!
Учует только, что ты слаб,
Вилять хвостом не будет щеньим,
А вмиг примчит со всех злых лап,

Чтоб растерзать в клочки зверюгой,
Загнать всех псами в конуру,
Рассорит, грызть нацелит друга,
Возненавидя; кобуру

Всегда оставивши открытой,
В обойму власти – свой агент.
Сам – яства есть, а вам – корыто,
Ну, а за хрюканье в момент