Юрий Пашанин: Ну, вы даёте! Сказки-пародии

Я давно не недотрога,
Знаю, в чём нужна подмога.
Я горда, и потому
Не полезу я к нему.

Лучше я пристроюсь рядом
Пятым сортом с Виноградом.
Буду ночью я и днём
Не женою, но при нём.

Может, он, глядишь, когда-то
Тоже станет сортом пятым,
Надоест своей жене.
Вот тогда попрёт и мне».

От рассказа у подружек
Проливались слёзы лужи,
Ведь пришлось подружке их
Натерпеться за троих.

Как былых времён изгоя,
От безделья, просто так,
Начищали пастой ГОИ
Медный старенький Пятак.

Вновь Пятак потёртым краем
Отражает солнца свет:
«Почему ж такого рая
Я не видел много лет?

Как покинул я конвейер,
Был во всех руках умел,
Потреблён я в полной мере,
Только телом зеленел.

Шёл в расчёт и шёл на сдачу,
По сто раз на дню мелькал,
Был под пяткой наудачу
И звенел по кошелькам.

Стал сверкающей монетой,
Слава Богу, наконец.
Завершилась пляска эта.
Я – коллекции венец.

Заслужил я жизнь такую.
Хоть я медь, не серебро,
Пусть теперь во мне шлифуют
Пастой каждое ребро».

Целый день Пятак вертели,
Тёрли пастой и сукном.
В Пятака потёртом теле
Всё блестит, что есть на нём.

Нужен был Пятак когда-то.
Но прошло немного лет,
Стал он антиквариатом
Меж заслуженных монет.

Говорит Крючок Пальто:
«От тебя душок не тот.
Прёт каким-то табачищем.
Непонятно, где ты хлыщешь.

В рукава, за воротник,
Всюду запах тот проник.
Раньше пахло ты духами.
Трёшься где-то с мужиками».

А Пальто Крючку в ответ:
«Запах резкий, спору нет.
Не в бутике я на полке,
А на местной барахолке

Пролежало год в тюке
И пропахло в табаке».

«Ну, тогда другое дело.
Ты виси уж как висело», —

И на сердце у Крючка
Отлегла печаль-тоска.

Час не спит Пальто уж третий:
«Что Крючок ещё заметит?»

Дом куриного гламура
Возглавлялся Петухом.
Хоть и нравился он курам,
Был с рожденья евнухом.

Он заглядывал за холку
Каждой курице не раз,
Только не было в том толку —
Яйца тухли через час.

Петуха тоска съедает:
«Я же курам мну бока,
Но никто не залетает,
Как ни дёргаюсь, пока.

Хоть одна б из кур сестричка
Проявила благодать
И снесла бы мне яичко.
Так отцом охота стать».

Всё даётся кем-то свыше.
И Петух был одарён.
Наверху под самой крышей
Отыскал яичко он.

И от счастья чуть не умер —
Так находка дорога.

Кто ж из них, гадают куры,
«Наставлял ему рога»?

Ложка, всю полоску пенки
Намотав на тыл черпала,
Поскребла кастрюле стенки
И опять на стол упала:

«Как же здорово, что в кухне
Снова форточка открыта!
Вот раздолье будет мухам.
Слижут пенку с аппетитом.

Пусть хоть пенка от бульона,
От парного молока ли,
Мухи всё заворожённо
Хоботком всегда лакали.

Я им стала как родная.
Впору этим хоть гордиться.
Ведь, наверно, мухи знают
На кого им здесь садиться».

Закатились под скамейку
Из кармана Рубль с Копейкой.
Хоть молчала до сих пор,
Начала Копейка спор:

«Зря была с тобой впритирку,
Ты протёр в кармане дырку,
И теперь валяюсь тут,
Потеряв штанов уют.

Эх, ты, плоская железка!
Что в тебе есть кроме блеска?
Не блестят, конечно, так
Ни копейка, ни пятак,

И живут они иначе,
Каждый раз идут на сдачу,
Только им вот, знаю, я
Не чужая, а своя».