Юрий Пашанин: Ну, вы даёте! Сказки-пародии

Как выжала нот я не мало,
Как чей-то лизал меня рот,
И в чьих я руках побывала
Пусть тоже узнает народ,

Как я поменяла свободу
На это в футляре жильё,
Как тело искусству в угоду
До блеска натёрла своё,

Как трель издавала одна я,
Порой обходилась без нот.
Вот только я буквы не знаю,
А ноты не каждый поймёт».

В необычных завитушках
С перламутром пополам
На боку лежит Ракушка —
Не предмет, но и не хлам.

Пустовала шкафа полка,
Будто место берегла.
На салфеточку из шёлка
Там Ракушка и легла.

Рюмки с чашками «в ударе»:
«Мы теснимся здесь стеной,
А кривой какой-то таре
Полка целая одной.

Эй, сосед! Или соседка?
Кто ты – он или она?
Для варенья ты розетка
Или кубок для вина?»

«Прежде, чем попасть в квартиру,
Было дно моей судьбой.
Продвигал к иному миру
Каждый раз меня прибой, —

Отвечала им Ракушка. —

Я отбила все бока,
Из воды катясь на сушку
И не высохнув пока.

Кто в меня не лазил только —
И рачки, и пауки.
Наконец, я здесь, на полке,
С чьей-то ласковой руки.

Я – талант, а не посуда.
Под накат волны кошу.
Подучусь и скоро буду
Издавать прибоя шум.

Вам самим-то что под силу?
Только бом и только дзын.
А как я под шторм косила,
Сможет кто-то хоть один?»

Что в ответ Ракушке скажешь?
Вместе с ней делить им шкаф.
Ведь Ракушка, мусор с пляжа,
Выше полкой ловит кайф.

На конкурсе птичьем лесов и долин
Жюри возглавлял недовольный Павлин.
Затея турнира банально проста —
Кто ярче пером с головы до хвоста.

Осмеян окрас был Павлином любой:
«К чему среди нас Попугай голубой?
Зачем прилетели Снегирь и Щегол?
А Страус к чему здесь, раз в шее он гол?»

Всех птиц костерил поперёк он и вдоль,
И начал их звать «перекатная голь».
А птичку Колибри, чей рост очень мал,
Как птицу совсем он не воспринимал.

Неравным соперников выглядел бой.
Павлин завершил это действо собой,
Чтоб видел на конкурсе весь птичий свет,
Какой на хвосте у Павлина расцвет.

На должности не пыльной и не маркой
Осёл служил однажды в лесопарке.
Был памятник заменен тем Ослом,
Известный всем как «Женщина с веслом».

Осёл на постаменте не отныне.
Давно был постамент Ослу твердыней.
И было так, что ставили Осла
Сменить собой Двуглавого Орла.

Чуть что случись, Осла уж звали снова:
«Вот надо бы сменить Царя Лесного.
Наш Царь Лесной, хотя и не дебил,
До северных болот теперь отбыл.

Пока он не вернётся с южной чащи,
Побудь на постаменте ты стоящим,
Чтоб знали наши Армия и Флот,
Хоть нет Царя, Осёл всему оплот».

Осёл, поймав пиявку в грязной луже,
Упёрся в постамент, Царя не хуже,
И, раз уж Царь Лесной был так далёк,
Осёл теперь ловил Царю плевок.

Всё это в прошлом. Новое обличье
Ослу с веслом придало и величье.
Но так как всё ж торчал один как перст,
Достаточно он принял изуверств.

Стоял Осёл с веслом, того не зная,
Что «сплавила» его братва лесная
Не как объект какой-то старины,
А хлам, да и притом за полцены.

Теперь Осёл быть кем-то мог, к примеру,
Порезан до смешных уже размеров.
А знал бы он, что плохи так дела,
Наверно, закусил бы удила.

Немало натерпелся он урона.
На нём сидели дятлы и вороны.
Оставили злодеи на Осле
Всё то, что можно сделать на весле.

Осёл на удивленье был ретивый,
Гонял веслом обидчиков противных.
Но дятлы и вороны хороши —
Его всё ж засидели от души.