Андрей Скаржинский: Без лжи

Что взрывает души мир упрямо,
Рвётся свет на части в поле минном
Городов – на край у рваной ямы
У земли, как адовой вершине.

Пулею пробитый день Корана,
Породнившись с ангелом в крестах,
Рвутся души детские Беслана
И стекают кровью в небесах.

Задыхаясь в кровяном загоне,
Сердцу я кричу, что «не спеши!»
Но хохочет сердце на ладони,
На помин расстрелянной души.

Чёрный путь из белой точки
Освещает звёздный ряд,
Млечный путь из многоточья
Улетает в свой квадрат.

В круг овальный на балконе
Выйдет звёздный экипаж.
И в квадрат на чёрном фоне
Капнет белая гуашь.

Ты сыграешь на валторне
Ораторию дождя.
Вряд ли станет нам просторней
В Абсолюте Бытия.

Нарисуешь лучезарно
Геометрию – анфас…
А ко мне, заржав коварно,
В полночь явится Пегас.

Глаголет древнее преданье,
Что жизнь скучна без состраданья,
Что Богом было нам дано,
Не нами в мир привнесено.

Из испытаний тяжкой доли,
Из пыток, жалости и боли,
И жизнь душою соткана,
И только Богом раз дана.

И милосердие без звука
Заходит к тем, кто терпит муки,
В глаза людские, в отчий дом,
Душа расскажет мне потом.

Да нет, не я,
я – сам окручен
Глазами зла и слёзных рек.
Прощальным бьёт набатом человек
И надо мной мрачнеют тучи.

И из пустых десниц
ползёт змея,
Прощальные глаза глядят в глаза.
А за улыбкой грезится гроза
И, кажется, и это всё – не я…

И, кажется,
не я распят в конце,
В туннеле глаз. Змеёй свита вина.
И душу жжёт змеиная война
С трагедией улыбки на лице.

Держит жгучая монета —
Мир безликий, как во рту,
И горит, горит полсвета,
Здесь, как в неземном аду.

Здесь – подобья вездесущи,
Покаянье, как враньё…
Наизнанку смотрят души, —
Торжествует вороньё!

Сидят пенсионеры в клетке,
Сосут липучие таблетки.
Пора пернатым собираться,
Но крыльев нет, и не подняться…

По ветру хлюпая носами,
С мечтой о мачтах с парусами.
Всего осталось только малость —
Дожить хотя бы эту старость.

Дом полнится во сне,
Где тишина напрасна,
Где ночь лежит на дне,
Где красота ужасна.

Живут в тебе слова,
Ты их таишь в опаске.
И тишина мертва
Без теплоты и ласки.

И по твоей вине
Душа, прикрывшись маской,
Не верит по весне
В любовь – и ждёт развязки.

Как тяжело до середины
Нести восторг, не веря в смерть.
И не сгорев до половины,
Звездой печальной пролететь.

И в небе, беспредельно синем,
Забыть все горести Земли,
Чтоб Вы, очнувшись утром зимним,
Моей душой дышать могли.

Замерзают ничейные души,
Чьё-то тело вцепилось в обрыв.
Пули в души вжились, вездесущи,
Чьи-то жизни с землёй породнив.

В серебре чудотворной иконы
Отражаются очи скорбя,
И на синем заоблачном фоне
Наши души летят сквозь себя.

Жизнь – смерть моя!
И я ведь знал,
Что завтра не найду врага.
Его сегодня расстрелял,
А он воскрес! Смерть недолга!

Он – тень моя!
И тень я предал!
Но поздно говорить об этом,
Пылая сердцем и лицом,
Какая подлость быть поэтом,
Лицо рифмуя с подлецом!

За дверным проёмом свет.
Я купаюсь в свете бед.
Ужасаюсь в буднях лет
От того, что друга нет.

Нет друзей и нет оков
За печалью облаков,
За печатями замков
Нету срока – сороков…

Сад посажен, дом стоит,
В нём беда с ребёнком спит, —
Затоптала жизнь свой след
От врагов. Их тоже… нет.

Заклеймите меня позором,
Разнесите меня в пух и прах!
Распишитесь под злым приговором
Наяву и в безумных снах.