Евгений Меркулов: Посреди донской степи

Когда примчались силы на подмогу,
Среди героев, победивших смерть,
Был командир, шептавший: «Слава Богу!,
Коня мне дайте… Надо с ним лететь…»

Где к затону древнему ивы гнутся, плача,
Затерялся в зелени хуторок казачий.

Знали там и радости, знали и печали…
В двадцать первом, в августе, ЧОНовцы примчали.

Выдала карателям бисова холера,
Что в войну здесь прятали белоофицера.

* * *
Стайкой воробьиною мчались ребятишки
К берегу пустынному в поисках Микишки.

А малец на камушке, рядышком ведёрко,
Ловит деду с бабушкой рыбку-краснопёрку.

– Вон Микишка! Тута он! Сматывай-ка снасти
И айда до хутора, там такие страсти!

Краснюки нагрянули злые, словно черти,
Всем грозят наганами и пужают смертью.

Деда твово бестии мучили жестоко,
А потом повесили. Там кровишши стока!

Барахло разбросано, живность перебита,
Дед висит обоссанный, гы-гы-гы, Микита!

А ишо мы видели, как твою бабаню
Бóсую, избитую повели за баню.

* * *
Сквозь кусты орешины видно малолетке:
Мёртвый дед, повешенный на вожже на ветке,

А бабаню старую командир отряда
В куртке комиссаровой бьёт в лицо прикладом.

А она в анчихриста плюнула открыто.
А потом два выстрела… Сирота Микита.

Весь курень каратели обнесли соломой,
Подожгли старательно, и не стало дома.

Ни слезы не выпустил, ни вскричал мальчонка.
Только зубы стиснуты, сжаты кулачонки.

Ить заветы дедовы – Не проси пощады!
Жив казак, покедова не склонился гаду.

И учил дедунюшка – Пусть рыдают бабы.
Ты не плачь, чадунюшко. Энто дело слабых.

Пусть пытают вороги батьку, сына, внука
И других, кто дороги, – не издай ни звука.

А теперь про главное: нет прощенья катам!
Помни, дело славное – отомстить проклятым!

* * *
Белый, красный, верх да низ, стороны медали…
Закалялась ненависть, что покрепче стали.

Кто там раненый у нас очередной?
Вот сюда кладите, тихо, не тряси.
Отойди-ка и не засти свет спиной.
Ну, приступим с Богом, Господи спаси!

Эй, сестрица, в кружку спиртика налей!
Выпей, паря, стисни зубы и терпи.
Не стони, казак, бывает тяжелей.
После будешь атаманствовать в степи.

Вроде все твои я раны залатал,
Вскоре – даст Господь – вернёшься снова в строй.
Как же люто покромсал тебя металл!
Молодец! Держался здорово, герой!

Будешь жить, спасибо конику, сынок.
Очень правильно его ты воспитал.
В лазарет тебя из боя приволок,
Лишь потом на землю замертво упал.

Что случилось, братец? Вот тебе и раз!
Столько боли, не моргнувши, перенёс,
А когда всё завершилось, взор угас,
И глаза полны невыплаканных слёз.

Санитары, унесите казака.
Простынёй накройте мёртвое лицо.
Новых раненых готовьте, а пока
Покурить маленько выйду на крыльцо.

Чую, мне не дожить до рассвета
И подумать о вечном пора.
Не отбиться от смерти ланцетом,
Окажи мне услугу, сестра.

Напиши три письмишка, не боле,
На страничке по нескольку слов.
В них не будет ни смерти, ни боли,
Этот крест я отдать не готов.

Напиши пару строчек невесте,
Что она не жена, не вдова,
Потому что пропал я без вести,
Но надёжа осталась жива.

Жалко, сын не успел народиться,
Он бы помнил, что батька – герой,
Воевал за родную землицу.
Это правильный был бы настрой.

А второе письмо для мамани.
Напиши, мол донёс вестовой,
Что в бою я был вроде бы ранен,
Но видали – остался живой.

Пусть не плачет и молится Богу,
Путь отсюда до дома далёк,
Но когда-нить к родному порогу
Воротится любимый сынок.

И отдельно записку для бати,
Правду-матку ему одному —
Всех прощаю, люблю… ну и хватит.
Батя мудрый, поймёт, что к чему.

Вот и всё. Три последних привета.
Да храни тебя Боже, сестра!
Помолиться хочу напоследок.
Чую, мне не дожить до утра.