Лариса Захарова - Мера любви. Избранное

Нам счастье все тогда пророчили
И не предсказывали бед.
В сороковом мы школу кончили,
С тех пор минуло сорок лет…
Мы были нестерпимо молоды,
Глупы, доверчивы, добры,
Ничем дурным еще не тронуты…
Мы ждали радостной поры,
Умея без обид и зависти
В года грядущие смотреть.
Любовь была подобна завязи,
Не успевающей созреть,
Едва лишь только обозначенной:
«Успеем! Будем влюблены!»
А через год шагнули мальчики
В пожар неслыханной войны.
Да, сколько все тогда утратили!
Теперь – прабабушки давно…
Иным, минуя званье матери,
Названье грустное дано:
Рыдали тайно, темной ночкою,
Себе твердили: «Что ж, держись!»
И оставались одиночками
На всю оставшуюся жизнь…
Нам все досталось полной мерою:
Разлука, слезы, смерть и бой…
Бойцы, в победу нашу веруя,
Закрыли Родину собой.
Осталось – вечное ранение
Тех дней, простреленных насквозь,
Когда и новым поколениям
Узнать подобное пришлось.
И сколько холмиков на кладбище,
Родных для каждого из нас!
Но уцелевшие товарищи
Собрались вместе в этот час!
Любимых тень за нами следует,
Когда, всем горестям назло,
Мы могиканами последними
Сидим за праздничным столом.
Живой водой на время сбрызнуты,
Вернув былое естество,
Уже не призраки, а признаки
Мы видим детства своего.
И, глядя в лица, поздравляем мы
И ждем, стесняясь слова «ты»,
Что, как на пленке проявляемой,
Проступят прежние черты.
Совсем забыв об увядании
И снеге, легшем на виски,
Мы снова счастливы свиданием,
Мы вновь по-прежнему близки.
Хотим опять детьми представиться
Учителям, навек родным,
Почтим ушедших доброй памятью,
Земной поклон им отдадим.
Мы верим, что за нас спокойны вы,
По праву вы горды сейчас:
Мы быть старались вас достойными,
Краснеть не будете за нас.
Земная жизнь, увы, не вечная,
Но кто останется живой
И будет счастлив новой встречею,
Как этой, полувековой,
Тот пусть расскажет – детям, внукам ли
О нас, умерших и живых,
О том, какой ценой и муками
Оплачен мир беспечный их.

Вот, семечки щелкая, быстро идет
Она по вагону, в толпе пропадая,
В оборках и бусах… Болтает, поет,
Ко всем пассажирам подряд пристает,
А женщинам – карты настырно сует:
«Красавица, дай погадаю!»
Припев тот ко всем шелухою летит,
И я не смущаюсь нимало,
Что, встретясь с цыганкой, и я по пути
В красавицы тоже попала.
Не надо, цыганка. Напомнишь. Не тронь
Тех дней предвоенного года.
Как бабочка, юность влетела в огонь
И взрослою сделалась с ходу.
Еще не гадали девчонки тех дней
(То время позднее настало),
И так было много хороших друзей;
Для них королей не хватало.
Я помню прощанье. Кипящий перрон,
Смех, слезы и шутка простая…
И вот треугольные письма на фронт
Летят голубиною стаей.
Как много вопросов летело туда,
Как мало ответов – обратно…
И вот он, тот памятный вечер, когда
Случайно взялась я за карты.
Старушка-соседка неслышно вошла:
– Раскинь-ка на Васю… Утешь ты.
Я карты забытые где-то нашла
И ей начала сочинять, что могла,
Гаданьем вселяя надежду.
Соседке – о сыне. О друге – себе.
Утеху друг другу несли мы
И часто подолгу в примолкшей избе
Гадали о наших любимых.
И лгали, скрывая улыбками боль,
Когда выходили упрямо
У самого сердца – бубновый король
И с черною пикою дама.
Но, не подчиняясь движениям рук,
В своем постоянстве велики,
Нам карты не лгали – и щедро вокруг
Швыряли зловещие пики.
Одна за другой похоронные шли,
Как ночи за днями приходят.
Тревожно смотрели на нас короли,
Что лишними стали в колоде.
Но, даже суровую правду любя,
С людьми я надежду делила.
То не суеверье, a вера в тебя,
Родная страна, говорила.
Была я одной из твоих дочерей,
Песчинкою малой… И все же
В любви, и в заботе, и скорби твоей
Ты, Родина, женщина тоже.
Вот видишь, цыганка… Все знаю. Молчи.
Иди-ка работай: ведь ты молодая.
Но снова настойчивый голос звучит:
«Красавица, дай погадаю!»

Похвально продвижение вперед:
Идти не отставая, не споткнуться…
Но жаль, когда ума недостает
На пройденное все же оглянуться.
Нет, в спешке не следим мы за собой
И с прошлым вновь не ожидаем встречи.
Так армия, бывает, примет бой,
Надежный тыл себе не обеспечив.
Ах, если бы умерить нашу прыть,
Грехов, ошибок снизить счет немалый,
Когда по-волчьи хочется завыть
В раскаянье преступно-запоздалом:
Как многим руку помощи не дал!
Как многих незаслуженно обидел!
Как много в жизни всякого видал
И как необходимого не видел!
Всей истины простая суть:
Что миг минувший больше не настанет,
Его нам не поправить, не вернуть,
Когда прошедшим будущее станет.