Татьяна Славская - И в зеркале моём, и в зазеркалье… Стихи и проза

Мечтаю!
Обывателем!
Побыть!
Проснуться,
потянуться,
улыбнуться,
холодною водой ополоснуться
и, взяв топор, дровишек нарубить,
печь истопить, сварить борща и каши
(ну, вкуснотища! ешьте, знайте наших!),
полить герань на белом подоконнике
и вычитать в прабабушкином соннике,
что сон ночной – мне, безусловно, «в руку»,
и с легкостью и радостью, без скуки
убрать свой дом – свою планету малую,
пыль вытрясти из всех половиков
(пыль дня всего лишь, а не пыль веков…),
часок вздремнуть – спокойной и усталою,
с соседкою, проснувшись, поболтать,
морковину, что в долг брала, отдать…
Но вот – стихи…
С какой бы
это стати…
Мечтаю!
Обывателем!
Остаться!

Давным-давно,
в далёкой дальней дали,
до первого
рождения земного
черты мои
незримо проступали
во чреве материнском —
как основа
всех будущих
свершений и обид,
надежд и упований,
и раздоров,
реальных и надуманных
коррид,
где я была…
быком ли?.. матадором?
И только кровь —
по жилам и из вен —
была такой горячей,
настоящей,
что я рождалась
заново на свет,
навеки с ним
пред этим попрощавшись…
…Давным-давно,
в далёком далеке,
как первый знак
рождения земного,
характер мой
без страха, налегке
из чрева —
материнского, родного —
входил в тот мир,
где Суть и Суета
полярны так
и так нерасторжимы,
где Истина
и Свет, и Красота,
как вдох, насущны
и – недостижимы,
где странники
безропотно приемлют
любые муки
и любые раны
в своём пути
к обетованным землям,
в своём пути
к неведомому храму.
…Пусть седина
клубится на висках,
и зной палящ,
и беспощадны ветры —
они идут
по медленным пескам,
идут в веках —
и с ними только вера.
И вдруг – травинка
там, внизу, у ног…
Кем, как, зачем
им явлена в пустыне?
И есть надежды
маленький росток,
и сердце утомлённое
не стынет…

Всё исчезает, тает в свой черёд —
уходит дымкой легкой в мирозданье,
и, как всегда, острее расставанье,
чем радости нечаянный приход…
Да, всё пройдет. Всё то, чего ты ждёшь
так жадно, так коленопреклонённо…
И этот долгий бесконечный дождь —
надежда почвы, зноем иссушённой…
И постареет девочка, что ждёт
с прекрасным принцем встречи непременной…
Ну а пока – лишь на урок зовёт
её звонок на школьной перемене…
Ну а пока… Пока и ты не жди
ни расставаний, ни разлук, ни боли…
Всё зелено? Спасибо вам, дожди…
Ночь наступает? Пусть… А я дотоле
пройдусь по вечереющей земле,
касаясь взглядом медленных прохожих,
и мыслью полусонно-бестревожной,
и каждой клеточкой души своей и кожи
вберу в себя всё, что доступно мне
и так насущно, так необходимо:
вечерней свежести легчайших холодок,
воспоминаний медленный глоток,
звезды далёкой свет необъяснимый…

1.
…И волю дав душевному порыву,
мы сокращали имена любимых
до слога одного, нет, звука… нет – беззвучья,
в котором место лишь губам и боли
от наслаждения и… горечи той тайной,
что ведает разлуку впереди…
2.
…Ах, эта боль,
немыслимая боль
любви моей
мучительной, последней,
сжигающей,
как солнце в полдень летний
всё под собой.
…Она росла
(сжигая и светя…)
как скорость набирающее
скерцо…
А я её носила
как дитя —
там… глубоко… в груди…
под самым сердцем…
3.
Высок о (в моей памяти сирой…)
над закатом, над морем, над миром,
над моею бессонною лирой,
ты стоишь – бесконечно родной…
Отпусти меня, мой дорогой, —
отпусти
мою душу
с миром…

Что-то снилось и снилось мне
в этом смутном, запутанном сне…
Я стирала, готовила, шила,
что-то сделать всё время спешила,
все цветы мне хотелось полить,
бисер весь на единую нить
нанизать, каждой бусинке дав
своё место в цветов сочетании…
И тогда уж, слегка приустав,
с книгой Фета прилечь на диване…
Всё. Закончены все дела…
И душа моя… вдруг… отошла…
Отошла – будто так и надо:
ни прощального слова, ни взгляда
напоследок… ни тени сомненья,
что пожить ещё есть настроенье.
Что-то хладное в тело мне дунуло,
и устроилось там не спеша,
и освоилось… но душа
(отошедшая…) вдруг – передумала…
« Приюти меня , – просит она
моё слабое бренное тело, —
я ещё пригожусь, я нужна, —
без меня ты осиротело!
Без меня ты – ни то, ни сё:
крест свой, пусть он и весом с пушинку,
без меня ты не унесёшь…
И заигранною пластинкой
на одной зависая ноте,
погрязая в одной заботе —
как бы время своё продлить, —
будешь тлеть, прозябать и ныть…