Татьяна Славская - И в зеркале моём, и в зазеркалье… Стихи и проза

Нас общей дорогой
судьба уже нет, не обрадует
одной на двоих…
В пути одиноком
пусть я упаду… но я падаю
в объятья твои.

И с жизнью прощаясь,
ни рая не жду и ни ада я…
Тоски не таи,
ведь я возношусь, возношусь,
возношусь, словно падаю
в объятья твои.

Закон утрат всеобщ. Универсален.
Он – это дух осиротевших спален,
с землёю из земли исторгнутых грибниц,
душой в душе построенных гробниц…

Хлеб чёрствый без глотка воды
взамен небесной щедрой манны,
чтоб ощущали мы, гурманы,
и вкус беды…

Его обличий нам не счесть:
оно и знак, и признак,
и часть судьбы, и свыше весть,
что есть предел у жизни.
В пустом дому, как в мире том,
где порваны все узы,
ты с одиночеством – вдвоём…
И нет тесней союза.
Среди толпы или в глуши,
на празднике и тризне
оно как часть твоей души —
не отделить при жизни.
И не избыть, и не излить,
и не разрушить…
В нём только можно поселить
родную душу.

Вокруг – такая благодать!
А что вокруг? Леса и травы,
и ливень – не найти управы,
и трели птиц – не разгадать,
и неба свод над головой
то серый, то вдруг голубой.
Но… разве это благодать,
коли её – ни дать, ни взять?
Да тем она и благодать,
что нам её – ни взять, ни дать ,
лишь благодарно ощущать
всем существом – душой и плотью —
тот мягкий свет сквозь сумрак плотный,
ту нить, связующую нить
меж нашим «Я» и мирозданьем…
И нет мучительней желанья,
чем просто быть, дышать, любить,
не прерывая эту нить.
…А мы терзались – как нам жить,
что нанизать на эту нить?

Всё погрузилось в утренний туман.
Исчезли краски, стёрты очертанья,
безлико и бесцветно мирозданье,
всё – лишь мираж, иллюзия, обман.
Всё – лишь мираж, иллюзия, обман?!
Но есть и я, и тот кусочек парка,
который неожиданным подарком
здесь и сейчас мне этой жизнью дан…

Апчхи! То простуда иль грипп?
Ну надо ж, в погоду такую…
И вдруг под ногами – гриб,
и птаха на ветке ликует.
И звонкие трели её
снимают моё беспокойство…
То Высшая сила даёт
мне знаки особого свойства,
о том, что – держись не держись —
спасёт тяготенье земное,
о том, что целительна жизнь,
покуда она со мною.

Мы живём, а потом умираем.
Всё, что между, застынет у края…
Мы живём или… мы умираем?
Я ответа не выбираю
на вопрос, что и грустен и вечен.
Если холод – топлю свою печку
и готовлю нехитрый ужин,
если он хоть кому-то нужен.
Не тревожусь – куда мы, где мы,
«быть – не быть» – не решаю дилеммы…
Коротка наша жизнь или вечна,
путь земной наш продолжится Млечным.
…Чистой тряпочкой пыль вытираю
за мгновенье до ада иль рая.

На жёлтой берёзовой кроне,
на фоне небес, в вышине
ворона сидит. И вороне
сегодня труднее, чем мне.
Ведь нет у вороны одежды,
ничто на земле – не жильё,
и даже ни тени надежды,
что кто-то согреет её,
и стынет у краешка кроны,
а ночью – растает во мгле…
Мы все, хоть однажды, воронами
бываем на этой земле.
Но так живописна картина —
ворона… желтеющий лес… —
что дух из житейской рутины
взмывает до самых небес.
Мы все, хоть однажды, поэтами
бываем в прозренье своём.
Прошу вас, хотя бы поэтому,
не будем ругать вороньё.

Нас дух возносит до вершин
и – гнёт нам спину…
На обе крайности один
покров накину.

1.
И будет день, и будет пища
и для богатых, и для нищих,
как свыше верить нам велят…
Одни – погрязнут в пресыщеньи,
другие – голод утолят.
2.
И будет день, и будет пища
и для волков, и для телят.
Кто травояден – травку сыщет,
а те, другие, их съедят.
3.
И будет день, и будет пища
для нас, голодных и нагих,
и каждый свой кусок отыщет
или… отнимет у других.

Да, будет день. Да, будет пища.
И всяк там с в о й кусок отыщет,
как предначертано судьбой,
тем самым став… с а м и м с о б о й.