Александр Асмолов - Недосказанное (сборник)

Безумной страстью одержим,
он белокаменную красил,
Чтоб тьмы установить режим,
огни гасил на тротуарах.
Запутал бусинки огней,
на фонарях всю грязь заквасил
Стирая память ясных дней,
топил их в темно-бурых чарах.

Когда за сумрачной порой
сестрица-ночь в Москву явилась,
Она столкнулась с пустотой,
которая сюда вселилась.
Исчезли все монастыри,
над колокольней тьма обвилась,
Дырой зияли пустыри,
пропало всё, что здесь родилось.
Орел двуглавый ввысь взлетел,
но так и не обрел дорогу,
Быть мудрым символом хотел,
вселять надежду понемногу.
Но двойственность его удел,
и как идти обоим в ногу,
Во тьме он отошел от дел,
теперь приносит лишь тревогу.

Ночь растерялась в пустоте,
не знает, что укрыть собою,
Она привыкла в темноте вершить,
что сказано судьбою.
В загадке тайну сохранить,
и хороводить звезд гурьбою,
Влюбленным нежность подарить,
связав слова разрыв-травою.

Свою ненужность ощутив,
ночь взволновалась не на шутку,
И черной воле супротив,
она доверилась рассудку.
Черёд рассвета настает,
он прокрадется на минутку,
Лучом всю серость разорвет,
и прокричит петух побудку.
Мой верный бриз, что ночью сны
всем смертным тихо навеваешь,
Среди туманной пелены
лишь ты дорогу распознаешь.
Молю тебя – спеши скорей,
как только утро повстречаешь,
Не ждите солнце у дверей,
все небо – настежь. Как, ты – знаешь.

Я верю, тьма не устоит,
пред ярким светом мрак растает,
И первым купол заблестит,
что белый храм вверху венчает.
Пусть иней руки холодит,
монах впотьмах рассвет встречает,
«К заутренней» едва звучит,
он будит тех, кто понимает.

Весёлый праздник не ушёл с гостями,
Под ёлкой молча притаился в уголке.
Там что-то шевелилось меж ветвями,
Как муха в чуть прижатом кулаке.

Убрав посуду, наведя порядок в доме,
Я в комнату тихонько заглянул.
Сначала мне подумалось о гноме,
Который ночью заблудился и уснул.

Но стоило приблизиться к иголкам,
И прикоснуться к пышной красоте,
Огни как белки прыгали по полкам,
И где-то растворялись в высоте.

В душе оркестром музыка звучала,
И рядом клокотал задорный бал,
И радость с сердцем в унисон стучала,
Проснувшись, праздник всех в охапку брал.
Насытившись нагрянувшим весельем,
Едва на шаг я робко отступил.
Почувствовал, как тягостным похмельем,
Весёлый праздник вновь к себе манил.

Зачем-то поселившись в моём доме,
Он свил себе гнездо среди ветвей.
Доступен, будто мысли в книжном томе,
Был незаметен, словно майский соловей.

Испытывать его терпенье не решаясь,
Я постелил за письменным столом.
Но побожусь, что взгляд его, не каясь,
Следил, как я забылся сладким сном.

Наутро, только первый день проснулся,
Хотя, за старым всё тянулся след.
Со стуком в мои двери ломанулся,
Михалыч, мой докучливый сосед.
На кухне мы с ним молча покурили,
Приняв, для облегченья бытия.
Он в тайне рассказал, как сторожили
Они с друзьями этот праздник с ноября.

Так каждый год они в дозор уходят,
По расписанию в ночной секрет идут.
И ночи напролет с дороги глаз не сводят,
Но праздники обходят их редут.

В Сочельник братство долго совещалось,
Грозились слабых посадить на кол.
И бдительность ещё у всех осталась,
Но, представляешь, ЭТОТ, не пришёл!

Наш долгий разговор к обеду растянулся,
Его по-христиански стало жаль.
Обняв за плечи, я к нему нагнулся,
Шепнув, что одолеем мы печаль.
На цыпочках пройдя по коридору,
Приблизились к чудеснице вдвоём.
Он не дышал, согласно уговору,
Такая деликатность проявилась в нём.

Дрожащею рукой коснулся веток,
И тут же закрутилась карусель.
Он веселился стайкой малых деток,
Устав, обмяк как клюквенный кисель.

Сел на полу, прижав к груди подарок,
Так радостно смотрел в мои глаза.
Подобно ангелу среди библейских арок,
Готов был вознестись на образа.

Потом поднялся молча, чуть шатаясь,
Беззвучно растворился в тишине.
Ушёл и праздник, так же, не прощаясь,
Наверно, это всё приснилось мне.

Глубин сознания касаясь,
в бесцеремонности не каясь,
Холодным вечером тоска,
как ствол застыла у виска.
И в душу молча пробираясь,
как будто этим наслаждаясь,
Ручьём, начав издалека,
вдруг взбеленилась, как река.