Геннадий Маерков - Куда спешишь, летишь ты, Время? Рубаи

Присели среди трав березы
В платках хакасских, украшая дол,
Под песни грустные роняя листья-слезы
К ногам своим, на золотой подол.
Подросток-ветер, удивленный, смирный,
Порою гладит пальцем красный лист.
Осенний сон плывет и дышит миром,
Горит над родиной рябины кисть.

Полощет заря свои руки
Средь вод на реке Абакан,
Забыв все страданья и муки,
Несу красоте ее дань.
Хакасское яркое платье,
Расшитый узорами плат.
И вместе с росою я плачу,
И вместе с рекою ей рад.
Покой. Песни вод в краснотале,
Мир шумный далек и забыт.
Пусть зорька над родиной малой
Соцветьем жарков вся горит.

Пасется конь мой вороной,
И плеть реки средь трав забыта,
Блестит чеканкой под луной
Подковою копыта.
Ребенком дремлет Абакан,
На плесах распластавшись.
Тайменя медные бока
Мелькнут средь струй уставших.
Стоит мой конь на берегу,
Потряхивая гривой,
Река и он нас берегут,
Я потому счастливый.

Курю, курю… пора, пожалуй, бросить,
Заплатно грудь по вечерам хрипит,
На голове гнездо свила мне проседь,
Птенец любви, вражды в нем сладко спит.
Растопчет счастье, верно, кукушонок
И горе вытолкнет из старого гнезда,
Давно-давно я вышел с распашонок…
Качнулась в небе и моя звезда.

Степной орел ложится на крыло,
Над степью круг за кругом чертит.
Под нею прошлое ковылью поросло,
А над орлом и ангелы, и черти.
Ложится вправо – Бог благословляет,
Налево – нечисть тормозит.
Добро и зло живущих направляют,
И я средь них туда-сюда – транзит.
Куда крыло его меня забросит?
Но верю – под курганами усну,
Орлиный буду слышать посвист,
Какую Бог ни дал бы мне цену.

Бывает, светлою порою
На чистом небе пол-луны
Сияет боком юрты белой,
Крылом забытой старины.
Там скакуны на коновязи
Средь бирюзовой красоты
Мне гривой облачною машут,
Как паруса большой мечты.
Мечты о прошлом, настоящем,
Прекрасном будущем во сне,
И половинкой белой чаши
Они сияют предкам, мне.
Под лунной призрачною ртутью
Я сам, как призрак, проплыву
К кострам хакасов, к белой юрте,
Когда меня к ним позовут.

«Тарелка» радио простая
Сводила с музыкой меня,
Дуэт Полины, Лизы, тая,
Не угасал с закатом дня.
В таштыпской дальней глухомани
Онегин, Ленский пели мне,
Козловский, Лемешев Саяны
Седлали, мчались в вышине.
Дробь музыкальная алыпов
В «три карты» топотом слились,
Графини старой слышал всхлипы
И Германа скольжение вниз.
Сегодня нет уж тех «тарелок»,
Чайковский реже все звучит,
Забыт и Ленский. Мир так мелок —
Сплошное шоу, хиппи, хит.

Где вы, хулители шедевров
Петра Чайковского? Ау!!!
Где судьи без весов и нервов?
Осадком музыки ушли ко дну.
Плывет над озером, над миром
Воздушный танец лебедей.
Маэстро стал степи кумиром,
Струной чатханной для людей.
Он – наш хайджи. И наши души
В аккордах блещут, как пого.
Потомков дальних вечно уши
Раскрыты будут для него.
И потому ему внимаю,
И потому ему молюсь,
Что Петр Ильич переплетает
Мою Хакасию и Русь.

Ширь полей в груди не вмещая,
В небо соколом в клетке рвешься,
Как весной ручьи, голос твой звучит,
Среди трав степных рассыпаясь.
С песней стал родным всем хакасам,
Людям, что живут с ними в братстве,
Дружбы жар большой голос светлый твой
К небу музыки поднимает.
Малой родине он – богатство,
Родничок в лесу чистый, звонкий.
Припаду к нему, может быть, пойму
Глубину, исток наших песен.

Прижал небо к крыльям орел мой степной,
Кружится над юртой, играет со мной.
Блестя опереньем, мне «зайчики» шлет,
Мальчишку с пикулек он к солнцу зовет.
Бегу следом радостный, громко крича,
Бодрю лошадь-палочку, в кисти – хамча.
По кругу орлиному долго скакал,
На старости вижу – тебя не догнал.
Лети, мой хороший, и к солнцу зови,
Другие поднимутся к солнцу любви
И рядом с тобою закончат полет,
И я успокоюсь, боль сердца замрет.