Вероника Батхан - Зеркало изо льда. Стихи

Золото звонко стучится о край стола,
Никнет бумага под гнетом постылой записи…
Рваное небо, седая река, скала,
Лисьи тропинки в тени виноградной заросли.
Теплая булочка с кофе и коньяком,
Верные двери – защита от зимней пакости…
Тонкая вишня на абрисе катакомб,
Падают ягоды в рот пересохшей пропасти.
Чем не живётся – степенно считай доход,
Сидя спиной к камину, ругай метелицу…
Зябко чихая, простуженный Дон Кихот
В сумерках ищет свою ветряную мельницу.
Сладко уснул усталый герой труда,
Капая свечкой, слуга прибирает поприще…
В кляксах сомнений рисуется иногда
Контур вопроса – «Если не ты, то кто ещё
Будет спасать этот трижды ненужный мир?»

…Ночь сдала документы на первом посту.
Часовой записал, примеряясь к листу,
«Клички – Нюкта, Геката, Астарта, Ассоль;
Возраст – черт его знает…». Он срезал мозоль
От дубинки на пальце корявой руки
И отправился спать, наплевав на гудки
С трассы – мимо ползли грузовые гробы
И водитель, стряхнув папиросу с губы,
Матерился – какая вокруг красота.
В кольцевой деревушке с макушки креста
Надрывалась ворона с разбитым гнездом.
Лаял пес, охраняя непроданный дом.
На продажу старуха пекла пирожки,
Её сын спал в подвале, зарывшись в мешки,
С-под картошки, забытые прошлой зимой.
Её внук из Чечни возвращался домой,
Но застрял в Ленинграде у бляди, дурак.
Брысь-котенок забрался в рабочий барак,
И мурчал безмятежно, угревшись в ногах
У девчонки-ткачихи под сонное «вах»
Кобеля-инвалида подпольной войны.
Медсестра улыбнулась обрезку луны,
Разобрав инструменты под первый аборт
За сегодня. Подлодка покинула порт,
Обещая вернуться в грядущем аду.
Запоздалый троллейбус ушел в Катманду.
Ночь взглянула на свет, ночь открыла глаза —
Время мерно качалось вперед и назад.
Ночь укрылась истрепанным серым платком,
И… исчезла, как лед под чужим каблуком.
Злое утро, зевая, глотнуло пивка,
Осмотрелось и тоже рвануло в бега.
Время вышло в кусты, день встряхнулся, как пес
И навстречу чему-то понесся, понес
Сумасшедших, цивилов, святых и воров,
Безнадежных свиней и кошерных коров,
Крыши крашеных башен, вокзальное дно
Всех на свете живых и тебя заодно.
И газетным клочком на неверном ветру,
Ты кружишься, шурша, между «жив» и «умру»,
С неумытых небес на асфальт голубой,
И обратно туда, из отбоя в прибой.
Почтальоном печали, чудным голубком
Ты паришь над страной непечатных икон.
Так вперед, моя радость, врезайся в рассвет,
Засыпая в Крыму – просыпайся в Москве!
Не считая швыряй, ошибайся, спеши
Не страшась – притаилась у края души
Ночь.

Милая, следуй вокзальным законам,
Не выходи на пути.
Ведомы только ворам и влюбленным
Шлюзы небесных плотин.
Слышишь, колеса стучат беспечально,
Видишь в проеме окна —
Старая сказка и страшная тайна
Пьют наше лето до дна.
В форме фонарной суть лунной сонаты,
В хлебе зарыто зерно.
Спят на посту сетевые солдаты,
Море укрыло руно.
Мы аргонавты, родная Медея,
Мы покорители строк.
Если ты ночью подумаешь, где я —
Утром нажмешь на курок.
Пропасть понятий «правдиво» и «честно»,
Соло на медной трубе.
Каин и Кай поселились совместно
В городе с Гердой в гербе,
Марта и Май заблудились в июле,
Съел Ланселота дракон,
Питер и Венди попали под пули —
Это вокзальный закон.
Только не верь ему, милая, слышишь,
Смейся в пустые глаза!
Тронулся поезд в далеком Париже —
Минск-Аваллон и назад.
Мы успеваем к подножке вагона,
Мы никого не убьем.
Верь мне по праву иного закона —
Счастья проснуться вдвоем.

Город скалит светофоры и считает этажи,
Пропитались потом поры беспорядочной души.
Три рубля кладу на ребус с офигительных высот —
Не везет меня троллейбус, потому и не везет.
Зря фингалами Фортуны засветили фонари —
Я сегодня самый лунный нелюдимый фаворит
Фата-Мурки, бес балластов, вертухай-веретено,
На Шоссе Экклезиастов пью шаманское вино.
Как играют под руками камни Кабаллы-горы!
Дорожили дураками доктора да топоры —
Просадили, отсидели, продались за пятачок…
Погляди – танцует в теле ханукальный мой волчок,
Жжет по жилам, режет кожу, выжимает антраша,
Оживает желтой дрожью блажь – жидовская душа.
Балалейка, таратайка, колыбелька и коза…
Эх, лети, моя нагайка, прямо милому в глаза!
Снежной бабушкой растаю, сучьей спичкой догорю.
Раз тебе родиться к раю – мне прорваться к сентябрю.
Позади несчастный случай, впереди ночной горшок.
Красным днем в кленовой куче поищи меня, дружок!