Вероника Батхан - Зеркало изо льда. Стихи

Вот один и одна – не един ли хрен,
Если в сумме два сапога,
Если грех – то плен, если влет – то лень,
Вышел в поле – и там пурга.
В городах дают по звезде на лоб,
Хорошо не фонарь под глаз.
Краше – только в гроб. Каждый пятый – жлоб,
Каждый сотый горит на раз.
Был один, как гвоздь, да у двери гость.
Скинул крест – хоть штаны надень!
Из постели в пост, по пути погост,
А в руках – по синице в день.
Посмотри вокруг – где твой дом, дружок —
Впору год посчитать за шаг.
Кто упал в прыжок, кто звезду зажег,
Кто без боя сложил очаг.
Вот принцесса спит, только в сказке ложь —
По душе подошла тюрьма.
Поцелуй – не грош, не любил – не трожь,
А полюбишь – придет сама.
Одному не в лад и вдвоем невмочь.
Будет все, но не как хотел —
Вместо утра – ночь, вместо сына – дочь,
Дальше – вилами по воде…

Пыль по дороге, над полем луна.
Пуля не дура, да смерть не одна.
Чем без вина утопиться в колодце,
Вытку рубаху из белого льна.
Выйду по воду с тяжелым ведром.
Дым коромыслом да горе костром.
Вот у околицы косят ромашки,
Вот по реке проплывает паром.
Вот позабыли топор у плетня,
Плеткой на волю прогнали коня,
Платье невесте неладно скроили,
Вести с весны не дошли до меня.
Жду хоть полслова, жука в янтаре,
Тени шагов, перескрипа дверей,
Как на заре караулит собака
Черную кошку в пустой конуре.
Старые зерна лежат в борозде.
Торной тропою не ходят к звезде.
В дом принесу недопитое счастье —
Лунным овалом на темной воде…

Пишу как придется… Подобно античным героям,
Классическим ритмом на шелковой желтой бумаге,
Ответа не чая, случайные взгляды встречая…
Паршивое время – куда там Итакам и Троям.
Кобыла-невеста везет дурака в колымаге
По берегу лета, минуя кусты молочая
И заросли мака… Бессонница. Осень. Разруха.
Порывшись в хлеву, набираю жемчужин на бусы
Умела б молчать – так и вовсе бы разбогатела.
Но воет с экрана чужая и злая старуха.
Ты помнишь – у Галича: «…Мальчики были безусы…»
Движение пальца – и плоть превращается в тело.
Война. От порога до серого взгляда соседа.
С газетных клочков, из шагов патруля в переулке.
Командуют «Стройся!», но сколько еще до парада?
Строка новостей бьет по нервам вернее кастета.
Париж стоит мессы. А время – расписанной пульки.
Ты в городе Н. И, впервые, я этому рада.
Так просто писать, грызть безропотный фильтр сигареты,
Сплетая слова, вразумительно ежась от страха…
Мол, в звуке часов слышно тиканье будущей мины.
…И тысяча тысяч шагов от тебя до портрета.
Мне ближе, чем кожа, сегодня чужая рубаха.
А наш разговор – переписка угля и камина.
Но хватит… Бог даст – доживем или перезимуем.
Доверим картошку мешку, огорченья бумаге.
Пора на покой. Простыня как судьба полосата.
Ты знаешь, как сладко писать, не ища адресата…
А где-то трясется дурак на своей колымаге,
Честя, на чем свет покосился, кобылу хромую.

Война за вонью, бред за братом,
За кровом кровь, вода за льдом,
Так между небом и набатом
Кочует шут из дома в дом.
Вокруг враги, венки, вериги,
Дороги редкие горьки,
Громки приветственные крики,
Робки рябины у реки…
Ступай себе, как пес за паствой,
Не вышел шилом – бей челом.
Взамен занюханного «Здравствуй»
Шестиугольное «Шалом».
Груба к рабам Гиперборея —
Швыряет прочь, не раздавив,
Не разобрав – жида? еврея?
В обитель лета, Тель-Авив.
Уроду родина не рада.
Шипит паук в тени тенет:
– Зря родом был из Ленинграда —
Его теперь на карте нет!
Знай свой шесток в шестой палате.
Не путай спьяну быль с бельем.
Сполна паленой плотью платит
Дурак в отечестве своем.
Читай следы, следи за верой —
Хвостом единым жив кобель…
Горит звезда и город серый
Не спит, качая колыбель.