Наталья Метелица - Выбраться из лабиринта. Найди меня

Каждый день ждать известий от Илюши, как он там, живой, здоровый ли, и молиться теперь уже за двоих: моего солдата и еще не рожденного маленького. И как ни держи себя в руках, а сердце выпрыгивает, выдает аритмию, стенокардию, и дышать всё тяжелее. Как можно раньше я старалась встать на учет в женскую консультацию. Знала же, что в группе риска после 40. А меня держали в очереди по 4 часа. Живота-то нет еще. И пропускала всех беременных, молодых. Выйдет медсестра из кабинета и давай учить меня: «Мы беременных принимаем не по месту прописки, а по месту жительства. Вам не сюда». «А куда же мне? – почти рыдала уже я. – На основании какого закона беременных не принимают по месту регистрации?! Я сижу в очереди в кабинет, который обслуживает мой участок по прописке! Что это за издевательство – 4 часа в очереди. Пишите мне отказ в приеме – я пойду в прокуратуру!»

В 7 недель беременности я все-таки встала на учет, выслушав все страшилки врачей, не лучше ли аборт, пока маленький срок, и, взяв направление, начала прохождение врачей. Рожать, конечно, и точка. Гемоглобин оказался низковатый. 106. Отсюда и дышать труднее. Походы по кабинетам – это отдельная история. Есть профессионалы, люди! Есть хамы! Всё, как везде. Нервы потрепали изрядно.

А через месяц на УЗИ мне сказали, что его сердце не бьется – и… уже несколько недель. И он внутри мертвый. То есть… я сдавала кровь, которая показывала, что гормоны беременности в норме, делала ЭКГ, а он, скорее всего, и умер в это время. Я не верила в страшные слова. Убеждала всех, что если Бог посылает за 20 лет чудо, то ребенок уже под защитой Бога! И то, что говорят врачи, просто невозможно! Ни за что! Разве так справедливо, можно? Послать второго ребенка с перерывом 20 лет, чтобы тут же убить? И кто убийца? Я?.. с немолодым уже здоровьем… Те, кто держал меня по 4 часа в очереди?! (Вместо того, чтобы сразу, как принесла им УЗИ живой беременности, положить меня на сохранение. Но до 12 недель ведь так не принято!!! Ждут, что иначе всё разрешится, как природа распорядится) …Те, кто кинул моего 19-летнего сына в горячую точку, по злой иронии, именно в тот год, когда – наконец – за столько лет мне повезло поверить в счастье вновь стать МАМОЙ! Даже несмотря на мой отрицательный резус. Читала, узнавала о современных вакцинах. Искала, копила деньги на приобретение.

Я не сомневалась, что он родится!

Кровотечение открылось в ту ночь, когда, не доверив УЗИ и врачам, я ушла из больницы. Подписала отказ от операции и, рыдая, сбежала домой. Вот такое неадекватное поведение беременной уже неживым человечком, отказывавшейся признать это! Неправильная, но защитная реакция.

Скорая меня довезла-таки. Правда, с давлением 70 на 50. И общий наркоз не дали. (Еще и аллергик вдобавок.) Я проклинала всё на свете: себя, врачей, тех, кто отправил моего старшего сына на войну – и тем самым косвенно убил второго. Ведь ни одного дня я не могла провести в покое и радости новой жизни внутри меня. Илюшин телефон был почти всегда вне зоны доступа. Убивающее неведение!..

Я кричала и плакала во время выскабливания, когда они по кусочкам отдирали его от меня, и боль душевная – от ощущения пустоты, неполноценности, никчемности, несостоятельности, старости – так полноправно и безгранично мимикрировала под боль физическую, что я никогда ранее не испытывала ничего больнее, несправедливее… Ни тогда, когда отчим издевался, и остался шрам над верхней губой. (Это когда он кусок стекла бросил в лицо ненавистной ему падчерицы, чтоб не мешала плачем отдыхать ему). Ни когда бабушка наказывала, воспитывая в строгом диктате. И даже душевная боль – смерть нашей молодой мамы – еще не осознавалась так обреченно – в те, мои 13 лет. И снова душевная – когда потом детский дом и тот несправедливый факт, что оставили нас с сестрой при выпуске без квартиры. Бабушку, значит, лишили опекунских прав, а прописку-регистрацию нашу почему-то сохранили в ее домовой книге. Странные правила. Так мы были обделены и обмануты. И далее – надо было получать высшее образование (о профессии учителя я мечтала с 6 лет и цели этой не изменяла) и где-то жить. Не с бабушкой же, по старой прописке! (Об этих годах моя книга – «Задыхаясь от тысячи вьюг…», или – готовлю другое издание – «Отравленная совесть»). Видимо, поэтому сразу после института поспешила я выйти замуж за сельского парня да и уехала в их село. По закону ведь было как: отработаешь учителем 5 лет в селе – тебе дают квартиру, свою, собственную. Я верила в это и так всегда хотела иметь свой угол! Защиту и крепость! Уверенность в завтрашнем дне!