Евгений Рудаков-Рудак: Время любить. Букет венков сонетов

И строить нам такое на-до-ело!
И все, чем обросли душа и тело,
Мы стряхиваем вечером к ногам.

Мы стряхиваем вечером к ногам,
И оттепель на сердце наступает,
И все плохое, как вороний гам,
С вороньей стаей так же улетает.

И я осознаю, что вечер мой,
Я им делиться с кем-то не намерен,
Когда усталый прихожу домой…
Мой дом – мой храм, которому я верен.

И в этом ни лукавства, ни коварства.
Я сам и государь и государство!
Повелеваю все убрать сомненья.

А вечер чудный сотворит закат,
В котором все минуты нарасхват.
Душа и тело жаждут омовенья.

Душа и тело жаждут омовенья…
И подступает трепетный озноб,
При входе в те блаженные мгновенья,
Когда встречают царственных особ.

Красавицу, согласно всем канонам,
В короне ждем, в накидке кружевной.
Оркестр в кустах, все краски небосклона,
И я, нетерпеливый и… хмельной.

Ни ветерка, ни облачка… Всё блещет,
Природа нетерпением трепещет!
И вот, судьбу свою благодаря,

Под блеск заката, звуки серенады,
Дождался я божественной награды!
Я вижу образ милый и заря…

Я вижу образ милый и заря,
На этом шумном все природном вече,
Нас в ореоле как бы, сотворя,
Преподнесла такой чудесный вечер!

День прожит и в надеждах, и в трудах,
Так изначально люди счастье ищут,
То, возводя, то разрушая в прах,
Мы добываем кров себе и пищу.

Наказаны за грех Адама с Евой
И мы с моей прекрасной королевой.
Идем по жизни без поводыря,

Веселые… Грустить нам не пристало.
А ветерок, прошелестев устало,
Срывает старый лист календаря.

Срывает старый лист календаря.
Да, ветерок – метафора, конечно,
Из русского родного словаря,
С которым мы обручены навечно.

Как говорит народная молва —
Любовь бывает неумело смелой.
И вылетают, напрочь, все слова,
И робкий поцелуй спасает дело.

Вперед… за ветром! Но… легко паря,
Любимый запах унесла заря
И я не проявил свое уменье.

А вечер? Вечер с верой мудреца,
Соединил мечтою нам сердца
И гаснет, дав свое благословенье.

И гаснет, дав свое благословенье,
Мой вечер… Он уходит на покой.
В нем было и спасенье и явленье,
А ереси, простите, никакой.

Я счастлив, может быть, не до конца.
Я не могу сказать любимой взглядом,
Что наши обреченные сердца,
Отныне, вечно будут биться рядом.

Уже во сне воскликнул я: – О, боже!
Влюбленные на всей земле похожи,
Когда идут к любви издалека.

Я не прокис, я перенес броженье,
И выручало лишь воображенье,
К исходу дня, уставшее, слегка.

К исходу дня, уставшее, слегка,
Скатилось солнце в заросли крушины.
Последний луч, как сонная рука,
Погладил гор далекие вершины.

Устал бродяга ветер за спиною
Таскать мешок свой пыльный вдоль дорог,
Без солнца он немедленно продрог,
И лег в кусты, погреться под луною.

Одежду дня, все, что прилипло к нам,
Мы стряхиваем вечером к ногам.
Душа и тело жаждут омовенья.

Я вижу образ милый и заря,
Срывает старый лист календаря
И гаснет, дав свое благословенье.

Я вижу сон, что снова ты со мной.
Даже во сне не вериться в такое,
Мы влюблены!.. под полною луной
Стоим в очаровательном покое.

И много ли для счастья надо нам:
Ночь тихая, луна, кусты сирени,
Чтоб не глазели мы по сторонам,
И не дрожали от случайной тени.

Твоя рука лежит в моей руке…
Звезда упала с неба, вдалеке,
Мы загадали общее желанье.

Луна укрылась в белых облаках,
И на дрожащих в темноте губах,
Я ощущаю легкое касанье.

Я ощущаю легкое касанье…
Накатывает в тело теплый вал.
Увы, как подсказало обонянье,
Цветок сирени я поцеловал.

Чихнул, когда в носу щекотно стало,
– Неуж-то… шутки нашего куста? —
Лицо мое, как факел запылало,
А уши осветила краснота.

Как хорошо, что в темноте не видно,
Но, черт возьми! Мне, все-таки, обидно,
Я на исход рассчитывал другой.