Илья Стефанов - Золотой ларец. Повесть рыбака Маруфа

А сегодня над Багдадом злющий зной,
На песок нельзя ступить босой ногой!

Я в жару под тяжким грузом изнемог,
Стал неверным шаг свинцом налитых ног.

Всё! Нет мочи! Отдохну. Да, решено!
Здесь как раз полито и подметено,

Воздух ровный – сам стремится влиться в рот.
И скамья зовёт на отдых у ворот!

Где ты, молодость, и где былая стать?
Нет, мне надо отдохнуть и подышать.

Ах, блаженство – шевелить ступнями ног,
Ощущая телом нежный ветерок!

Да к тому же здесь и музыка слышна.
О мой Бог, какая звучная струна!

И слышны под лютню звуки голосов
В чтеньи, пеньи ли чарующих стихов.

А стихам (о, что творит кудесник чтец!)
Вторят птицы (научил их петь Творец!).

Ох ты, господи! да что ж за праздник там?
Подойду немного ближе к ворот а м.

Сад – из лучших, из ухоженных садов,
Между зеленью – зеркальный блеск прудов.

А из окон, с ароматом сада слит,
Запах кушаний дурманит и манит!

О мой Бог, наш Господин, творец всего!
Наделяешь Ты без счёта одного,

А другого – он хоть лоб себе разбей! —
Оставляешь Ты без милости своей!

Как же так? В грехах своих, о славный мой,
Я раскаивался сразу пред Тобой.

Правда, я сопротивлялся злой судьбе,
Но ведь я и не выигрывал в борьбе!

Я не лезу своевольно в Твой чертог,
Властен Ты во всякой вещи, о мой Бог.

Потрудился Ты! Одних обогатил,
А других забыл – на всех не стало сил!

Тех возвысил – ну и что? Ты так хотел,
А других унизил – много сделал дел!

Ты велик, Творец, и власть Твоя сильна.
Власть же делать, что ей хочется, вольна!

Ты судил жить в счастье-радости одним,
В унижении-усталости – другим.

На земле, о сколько их, других, живёт
Под палящим солнцем дня во мгле забот!

Я и сам – о годы-бремя, жизнь-беда! —
Так живу, клонясь под тяжестью труда.

Давит сердце ноша тяжкая моя,
А другой так не трудился даже дня!

В наслажденьях и веселье он живёт,
И во славе, и довольстве ест и пьёт.

Правда, странно, что из капли мы одной,
И подобны, и равны мы меж собой,

Только есть у нас различие, оно
Разнит строго нас, как уксус и вино.

Но поверь, мой Бог, всегда я говорил:
Мудрый Ты и справедливо поступил!»

Над Багдадом, между тем, спустилась ночь,
И носильщик уходить собрался прочь.

Но старик-слуга вдруг вышел из ворот.
Он сказал: «Мой господин тебя зовёт».

И носильщик, поразмыслив только миг,
Сделал то, о чём просил его старик.

Ношу бросив и вздохнув разок-другой,
Он пошёл, сопровождаемый слугой.

Дом приветливостью встретил от дверей,
И, казалось, он был создан для гостей.

Всё там было, чтоб мир-отдых ощущать,
И на всём была достоинства печать.

Наш носильщик проведён был в светлый зал,
Где гостей блестящий круг пестрел-сиял.

Зал просторен был, красив – предел мечты!
Меж колоннами кругом ковры, цветы,

А на скатертях стояло для гостей
Много кушаний роскошных и сластей.

И стояли там среди букетов роз
Чудо-вина из отборных красных лоз.

Всё там было, что бывает на пирах,
А средь всех сидел хозяин на коврах.

Он в годах был, но спина была ровна,
Щёк его едва коснулась седина.

Он красив был, как влюбившийся узрит 2 2 Узриты – люди из племени Бену-Узра отличались особой верностью и чистотой в любви. ,
И имел как царь величественный вид.

Наш носильщик древним кратким словом «Мир»
Поприветствовал собравшихся на пир.

А хозяин попросил его присесть
И велел подать ему попить-поесть.

Наш носильщик съел цыплёнка, съел хурму,
Выпил что-то, и вернулся дух к нему.

Тут хозяин молвил: «Брось стесненья плен!
День прихода твоего благословен.

Кто ты, ставший провидения послом,
И скажи, каким ты занят ремеслом?»

«Я Маруф. Я здесь носильщиком служу.
Я за плату с рынка тяжести ношу».